Узнав говорящего, Дайана побледнела и смятенно прошептала:
— Это же твой папа… наши отцы… Неужели опять взялись за старое? Не понимаю, зачем столько грызться из-за какого-то несчастного клочка земли!
Клейтон ободряюще обнял перепугавшуюся девушку за плечи, и та доверчиво прижалась к нему, словно ища защиты. В это время послышался низкий баритон другого мужчины. Угрожающим тоном невидимый собеседник произнес:
— Ты врешь, Джон! Еще твой прадед передвинул изгородь и незаконно присвоил себе землю моего прадеда! Вы все, Уинстоны, жалкое лживое отребье, и никто больше!
Выбравшись наконец из ложбины, Дайана и Клейтон замерли на месте, не решаясь приблизиться к говорящим. А те, всецело поглощенные спором, даже не заметили появления случайных свидетелей.
Джон Уинстон, услышав обидные слова, затрясся от едва сдерживаемого негодования. Многозначительно тряхнув ружьем, висящим на плече, он пугающе тихо произнес:
— Немедленно возьми свои слова обратно, Патрик Глэдстон, или тебе придется пожалеть об этом.
В ответ на это отец Дайаны пренебрежительно хмыкнул:
— И не подумаю!
Джон Уинстон снял ружье с плеча и прицелился прямо в грудь Глэдстону.
— Повторяю в последний раз, Патрик. Или ты сейчас же извинишься за бред, который здесь нес, или я запихну каждое гнусное слово обратно в твою мерзкую глотку!
Дайана стояла ни жива ни мертва. Но, увидев, как Джон Уинстон поднял ружье, тихо вскрикнула и изо всей силы вцепилась в руку Клейтона.
— Сделай же хоть что-нибудь! — взмолилась девушка. — Они же сейчас поубивают друг друга!
— Не волнуйся, Дайана, — ответил Клейтон. — Еще наши прадеды бранились из-за этого злополучного клочка земли, и до сих пор дело ограничивалось лишь пустой руганью. Надеюсь, наша свадьба положит конец многолетней распре: оба владения объединятся, и делить будет больше нечего.
— Но у твоего отца ружье!
— Ну и что? Он всего лишь хочет припугнуть Патрика. Кстати, глянь-ка на твоего папашу. Уж не нож ли блестит у него в правой руке?
И в самом деле Патрик Глэдстон вынул из-за голенища сапога длинное острое лезвие и помахал им почти перед самым носом Джона Уинстона.
— А это ты видел, Джон? Что теперь скажешь?
— То, что в роду Уинстонов отродясь не бывало лгунов и трусов и я никому не позволю срамить честные имена моих предков. Не слышу извинений, Патрик.
— Зато можешь услышать кое-что другое. Думаешь, я не понимаю, кому выгодна свадьба Дайаны и Клейтона? Тебе! Воспользовавшись тем, что моя единственная дочь совсем еще молодое и неопытное создание, ты подговорил сына обольстить ее, дабы прибрать к рукам всю мою землю!