На лице Джона Уинстона отразилось крайнее изумление.
— Опомнись, Патрик! Ведь мы с тобою друзья. Что за вздор ты несешь? Зачем приплел сюда наших детей?
— Приплел? Ха! Да я тебя насквозь вижу, хитрый, низкий интриган! Но не думай, будто я смирился и беспрепятственно позволю завладеть моим ранчо. Дайана станет женой твоего сына только через мой труп!
Губы Джона скривились в нехорошей усмешке.
— Говоришь, через твой труп? Что ж, это нетрудно устроить. — И он положил указательный палец на курок.
— Ну, что же ты медлишь? — поддел Джона Патрик. — Или не хватает духу?
— Последний раз говорю тебе, Патрик, опомнись!
— Стреляй же! Чего ты ждешь?
— Патрик! — почти умоляюще воскликнул Джон, опуская ружье. — Я… я не могу стрелять в друга.
Видя слабость Уинстона, Глэдстон презрительно ухмыльнулся и перекинул нож из руки в руку.
— Как я и говорил, ты всего лишь жалкий трус, Джон. Что ж, раз у тебя не хватает смелости кончить наше дело по-мужски, это сделаю я.
Джон невольно опять поднял дуло ружья.
— Не надо, Патрик! Остановись, пока можно!
— Слишком поздно. — На лице Глэдстона застыло какое-то фанатичное выражение. — Вдвоем на земле нам слишком тесно.
То, что последовало, было скорее похоже на ночной кошмар. Блеснула в воздухе сталь, одновременно раздался ружейный выстрел, и спустя мгновение Дайана и Клейтон увидели, как Патрик Глэдстон схватился за живот и неловко повалился на землю.
— Не-е-т! — не своим голосом вскричала Дайана и бросилась к отцу…
Все подробности того рокового дня навеки запечатлелись в памяти Клейтона. Подбежав к Патрику и увидев, что друг мертв, Джон Уинстон словно обезумел от горя. Он рвал на себе волосы, катался по земле, требовал вызвать врача, словно последний мог хоть чем-то помочь.
Дайана же впала в истерику. Девушка то плакала, то кричала, обвиняя Клейтона во всех мыслимых и немыслимых грехах. Она говорила, что именно Клейтон виноват во всем случившемся. Что он мог бы предотвратить трагедию, но не захотел сделать этого. Что он мечтал о смерти отца Дайаны. Что тот был прав, и Клейтон собирался жениться отнюдь не на Дайане, а на ее земле. Что между ними все кончено, и она больше ничего и слышать не хочет об Уинстонах…
После похорон Патрика Глэдстона Клейтон не раз и не два пытался поговорить с бывшей невестой, но бесполезно. Все его слова как будто наталкивались на глухую стену. Мать Клейтона Ребекка Уинстон уверяла сына, что Дайане надо просто дать время опомниться и тогда она сама увидит, как была несправедлива к жениху.
Однако этого так и не произошло…
Миссис Глэдстон была слишком непрактичной женщиной, чтобы взять на себя обязанности покойного мужа. Так что постепенно вся власть сосредоточилась в руках дочери. Новые заботы и хлопоты помогли Дайане справиться с горем. Однако ее характер стал заметно жестче. На смену прежней мягкости и уступчивости пришли властность и необыкновенное упорство в достижении целей.