Он умолк, а Бэннерман зааплодировала.
— Вы рассказываете историю гораздо более точную, чем ваша приятельница. Точную, за исключением одной важной подробности — Элеонор Вейл не умерла.
Ее слова привели Пенроуза в замешательство: если Вейл жива, рушится вся основа его обвинений. Для чего Бэннерман начала вдруг убивать людей, если не для того, чтобы скрыть свои прошлые преступления? Инспектор пытался осмыслить ее слова, а она в нетерпении уставилась на него, взбешенная его непонятливостью.
— Такой человек, как Селия Бэннерман, ни за что бы не убила Элеонор Вейл! Вы это понимаете?!
Она с такой силой ударила рукой по столу, что Пенроуз вздрогнул. И этот мощный удар, видно, поранил ее обожженную кожу. Арчи заметил, как сквозь повязку каплями сочится кровь, но женщина, похоже, даже не почувствовала боли.
— Так вы понимаете это, инспектор, или мне надо вам все разложить по полочкам? Селия Бэннерман не убивала Элеонор Вейл. Элеонор Вейл убила Селию Бэннерман. А точнее говоря, она толкнула ее в метро под поезд и ушла, унося в кармане ее жизнь.
Пенроуз услышал глубокий и резкий вздох Фоллоуфилда и только тогда понял, почему образ добросердечной надзирательницы, описанный Стьюк, никак не вязался с образом убийцы.
— Так вы и есть Элеонор Вейл? — не веря самому себе, произнес Арчи. — И вы жили все эти тридцать лет под именем Селии Бэннерман? Как же вам, черт возьми, такое удалось? Она была уважаемым работником тюрьмы, квалифицированной медсестрой с прекрасным будущим…
— А Элеонор Вейл являлась заключенной, и не более того. Губительницей младенцев без права стать кем бы то ни было за одну допущенную ею ошибку — с клеймом на всю жизнь? Я, инспектор, тоже квалифицированная медсестра. У меня было светлое будущее, и если бы обстоятельства сложились по-другому, я бы в эти тридцать лет именно такую жизнь и прожила.
— Вы имеете в виду, что вы бы ее прожили, если бы вас не приговорили к двум годам принудительных работ за то, что вы оставляли младенцев умирать в железнодорожных вагонах?
— Не смейте говорить о том, в чем вы ничего не понимаете. Я делала то, что было необходимо, чтобы выжить. Я так поступала всю мою жизнь. Я делала то, что необходимо, — не больше и, разумеется, не меньше.
— Для чего же было необходимо убить женщину, которая пыталась вам помочь?
— Помочь мне? Она взяла меня, а потом бросила. Как бы вы себя чувствовали, если бы вас кто-то взял к себе, вроде бы выполняя некую миссию, а как только подвернулось что-то получше, бросил? Да, я действительно полагалась на Селию, но кто же в этом виноват, кроме нее? И если ей ничего не стоило от меня избавиться, почему и я не могла отнестись к ней таким же образом?