— И вы решили ее убить.
— Вовсе даже нет. Мне и в голову не приходило, что я способна кого-либо убить. Я умоляла ее изменить решение и либо остаться, либо взять меня с собой, но она сказала, что ни то ни другое невозможно. Утром, когда ей надо было уезжать, я наблюдала, как Селия упаковывает всю свою жизнь в два чемодана, как укладывает в них личные бумаги и ценные рекомендации, а потом пошла провожать ее на станцию метро. Была середина августа, и в тоннеле метро оказалось невыносимо жарко. На платформе из-за летних приезжих народу толпилось больше обычного, и помню, пока мы ждали поезда, я чувствовала, как меня все сильнее и сильнее охватывает отчаяние. Однако, думаю, даже тогда я ничего не собиралась предпринимать. Но вот мы услышали приближение поезда; Селия повернулась, чтобы поцеловать меня на прощание, и сказала: «И как же ты обойдешься без меня?» — Вейл провела рукой по лицу, и Пенроуз увидел, как она пытается подавить гнев, гнев тридцатилетней давности. — И этого, инспектор, я уже не смогла вынести: не только ее самоуверенного, снисходительного тона, но и ее полную неспособность понять, что она натворила. Наверное, я Селию все же толкнула, потому что вдруг увидела ее под колесами поезда и услышала крики толпы, но как это случилось, я не помню. Меня снедали гнев и ненависть, и мне хотелось одного — избавиться от нее. Пожалуйста, не поймите меня неправильно: я не пытаюсь оправдаться и не жалею о том, что сделала. Селия играла моей жизнью, а потом надсмеялась над моей слабостью, и за это я ее убила. Но если она смотрит на меня оттуда, ей прекрасно видно, как именно я обошлась без нее.
Пенроуз посмотрел на обвиняемую с сомнением: интуиция подсказывала ему, что она говорила правду, но он никак не мог поверить, что Вейл могла решиться на такой риск. И инспектор сказал ей об этом.
— А что мне было терять? Я машинально взяла ее чемоданы и двинулась прочь, почти уверенная, что кто-нибудь бросится вслед за мной, но в этом столпотворении никто даже не понял, что произошло. Я, наверное, была в шоковом состоянии, потому что часами бродила по улицам, пока не поняла, что у меня появился шанс начать новую жизнь. Я в последний раз вернулась в ее дом, забрала вещи Элеонор Вейл и отдала в благотворительную организацию — Селия наверняка бы меня одобрила, тем более что в основном это были ее обноски, — а потом уехала на север.
— А как же убитая? — Пенроуз участвовал не в одной операции в метрополитене и знал, что далеко не всегда можно было опознать погибшего. В последнее время из-за тяжелой экономической ситуации в стране каждый год тридцать — сорок человек с отчаяния бросались под поезда. Но у погибших обычно находили какие-то личные вещи. — Вы были настолько уверены, что у Бэннерман не обнаружат ничего, что выдало бы вас с головой?