— Все личные документы и вещи Селии Бэннерман находились у меня, в ее багаже. На ней был только медальон, который я подарила ей, когда она взяла меня к себе, — в то время моя единственная ценная вещь. Селия не часто носила мой подарок, но в тот день демонстративно надела медальон и попросила меня завязать его у нее на шее, словно мне будет легче оттого, что она, перед тем как бросить меня, наденет мое украшение.
— А члены вашей семьи вас не разыскивали?
— Они отреклись от меня сразу же после ареста. Я пошла к ним после того, как меня выпустили из тюрьмы, но они прогнали меня. Господи Боже мой, да, кроме Селии, у меня никого и не было!
— Но ведь наверняка ее кто-то разыскивал?
— Она общалась только с теми, кто с ней работал. Даже я, как оказалось, была для нее всего лишь миссией. Те, кто знал ее по работе, и не заметили, что она исчезла: по их представлениям, Селия Бэннерман ушла с одной работы и, как ей и было положено, заступила на другую. В Лидсе никто не знал, как она выглядит. Если бы там появился кто-нибудь из «Холлоуэя» или больниц, где мы прежде работали, мне пришел бы конец, но этого не случилось. В те времена из Лондона до Лидса добраться было непросто; выходит, мне повезло, что она решила уехать от меня как можно дальше. — Вейл хитро улыбнулась. — Конечно, в первые годы я старалась держаться в тени. Наша Селия такая скромная — всегда отказывается от публичного признания своих достижений, и никаких фотографий. Святая женщина, да и только.
— До недавнего времени. Весьма глупая промашка, мисс Вейл, — позволить, чтобы вас сфотографировали, да еще в такой компании. Неудивительно, что вы так рассердились на Марджори. Похоже, ей пришлось заплатить именно за вашу самоуверенность. — Вейл ничего не ответила, лишь сжала кулаки; и этот жест, так же как и ее взгляд, говорил о том, что он не ошибся. Судя по всему, злоба, толкнувшая ее на зверское убийство, все еще не остыла. — Мне теперь понятно, как вам удалось убить Селию Бэннерман и почему вам это сошло с рук, — тихо проговорил Пенроуз, — но меня все еще поражает, как вам удалось жить ее жизнью.
— Чтобы быть Селией Бэннерман, мне понадобилось лишь то, что находилось в двух ее чемоданах и вот тут. — Она указала пальцем на свой лоб. — У нее были рекомендательные письма, а у меня — описанные в них качества, и в отличие от нее я ни разу в моей жизни никого не подвела. Все, что я начинаю, довожу до конца.
— За что Марджори Бейкер и пришлось заплатить столь высокую цену. Выходит, и ей, и ее отцу все это было известно.
— Да конечно же, нет. Не смешите меня: вы о них слишком высокого мнения. Я сомневаюсь, что хоть один из них слышал об Элеонор Вейл. Но знали они предостаточно. Отец Марджори увидел фотографию в «Татлере», которую она принесла домой, и сказал дочери, что я не Селия Бэннерман.