— Убирайся! Я ничего не стану обещать тебе! — Она вытерла слезы со щек тыльной стороной ладони. — Я сполна получила за свою любовь! Ты, наверное, считаешь меня наивной женщиной. Но пойми, мне нужно знать о тебе все только потому, что я люблю тебя… Именно поэтому я задаю тебе все эти вопросы. Если я буду все знать, никто и ничто не сможет встать между нами. Кем бы ты ни был, чем бы ни занимался, теперь я часть твоей жизни, должна быть частью…
Тихо и неторопливо он начал рассказывать ей о своем детстве, проведенном в Неаполе. Его рассказ был печален и безжалостен: воровство, уличные банды, исправительные учреждения, слезы матери, побои отца… Грациелла даже вообразить не могла такое.
— Потом… потом я познакомился с Этторе Симозой, а через него попал в окружение Джозефа Кароллы. Сначала я мыл машины, потом мне доверили мелкий ремонт, и, наконец, я дослужился до шофера. Тогда я впервые принес в дом хорошие деньги, в которых моя семья очень нуждалась, но отец швырнул их мне в лицо. Он даже попытался сдать меня полиции, но люди Кароллы выкупили меня. Я ушел из дома. Мне было всего шестнадцать, и стать личным шофером Кароллы мне еще только предстояло…
Он сделал паузу, пристально посмотрел на жену и взял пачку сигарет.
— Один из друзей Кароллы, американец по прозвищу Счастливчик Лучано, начал наводить справки о моей семье. Когда я сказал ему, что ушел из дома, он предложил мне войти в его семью, обещал позаботиться обо мне. Он назвал ее — как сейчас помню — «самой уважаемой частью общества». Тогда я дал клятву, принял «кодекс молчания». Это не простая штука; она объединяет множество людей, делает из мальчишек взрослых мужчин, учит подчиняться суровым законам. Я поклялся никогда не сотрудничать с правоохранительными органами и стал принимать участие в сборе денег, шоферил. Мне доверяли, и вскоре Каролла сделал меня своим личным шофером и телохранителем. Он был мне дорог, как родной отец, и я честно работал на него и семью. Каролла подарил мне эту виллу и апельсиновую рощу в награду за верную службу. Вот и все.
Грациелла смотрела на его склоненную голову. Она протянула руку, коснулась его и заставила взглянуть себе в глаза.
— Понятно. А теперь ты работаешь на него здесь, пока он в Америке? Ты когда-нибудь убивал людей по его приказу? Он вынуждал тебя убивать?
— Нет. — Роберто сжал ее голову обеими руками. — Я клянусь тебе, Каролла никогда не стал бы просить меня об этом. Он прекрасный человек, я готов жизнь отдать за него.
Грациелла с облегчением вздохнула и уткнулась ему в грудь лицом.