Оливия искренне призналась, что вполне этому верит. Старушка еще сохранила следы былой красоты; у нее были тонкие черты лица и хорошая фигура, к тому же в ней ощущался характер. Бренди, вкус которого она не почувствовала, вернул румянец ее щекам и блеск голубым глазам.
Она протянула морщинистую руку и взяла ладонь Оливии.
— Когда я была молодой, я имела власть над людьми, благодаря своей красоте. Я была самой красивой во всем графстве, и мужчины плясали под мою дудку. Моя красота увяла, но я по-прежнему имею власть. Власть денег! — Она произнесла это с гордостью. — Моя молодежь хотела бы убежать от меня и жить по-своему, но пока я держу деньги, я держу в руках и их. Они знают, что не могут ничего получить без моего согласия, пока я жива, а я еще не собираюсь умирать. Они молоды. Они могут подождать, но они не могут жениться — запомни это, девушка. Мои мальчики должны плясать под мою дудку, а не то они услышат звук хлыста.
Оливия отдернула руку. Старая женщина и привлекала и отталкивала ее.
— Вы говорите так, — заметила она, — как будто ваши внуки — звери в цирке, а вы их дрессировщик.
Старая дама усмехнулась, довольная сравнением. Она удовлетворенно закивала седой головой.
— Думаю, я не могла бы этого сделать, — сказала Оливия.
— Что сделать?
— Привязать к себе кого-нибудь силой.
— А как еще я могу быть уверена, что они не бросят меня на старости лет? Я заботилась о Кристине и ее братьях, когда они были маленькими, теперь их очередь. Я хочу прожить в Орчардхей остаток своих дней, и не потерплю, чтобы за мной ухаживали чужие люди. Это обязанность моих внуков, делать то, что я хочу, и в первую очередь выполнять мои желания. Вот и все.
Оливия молчала. Старушка выпила немного молока, потом осторожно сказала:
— Ну, давай, высказывайся, что ты думаешь?
— Раз вы спрашиваете, я скажу. Я думаю, может быть вам было бы легче с вашими внуками, если бы вы дали им часть денег еще при вашей жизни, вы бы испытали удовольствие, неожиданно предоставив им такой подарок, и увидели бы их реакцию.
Старушка резко поставила пустую чашку на стол.
— Я не позволю им испортить свою жизнь, дав им деньги на пустые траты. Пусть они сами добиваются всего, а не рассчитывают на мои деньги.
Оливия знала, что дополнительные средства позволили бы Джейку расширить свое хозяйство, но она также знала, что он хотел добиться всего сам и был категорически против любого вмешательства. Поэтому она опять замолчала.
Но это не понравилось старой миссис Хадсон.
— Ну, девушка, говори. Что еще я должна сделать?
— Поверить в любовь и преданность ваших внуков, — осторожно сказала Оливия, — и забыть о свисте кнута.