- Скверный выбор, - покачал я головой, - лучше бы им сдаться. Всё-таки гражданские…
Сержант хмыкнул и добавил.
- Кому-то стоит подползти ближе и попытаться забросить гранату в дверь…
- Не выйдет, - я покачал головой, - у них автоматы и там нет укрытий, только людей подставлять.
- Предложения?
- Насколько я помню, в кабинете сверху была здоровенная вентиляционная решётка, возможно по воздуховоду удастся проползти и забросить гранату оттуда.
- А где начало воздуховода?
- Я видел вентиляторный блок у выхода к канатной дороге.
Сержант посмотрел на ворота с противоположной стороны простреливаемого зала и скептически покачал головой.
- Мне жалко моих людей…
- Если они меня прикроют, я могу проскочить…
- Как рано тебе жить надоело, Танкред, - проворчал Крандт.
- Чем быстрее мы закончим с этой базой, тем лучше.
- Хорошо, попробуем, - кивнул сержант, - но ты уж постарайся, чтобы тебя не убили, капитан распорядился за тобой приглядывать…
Я засунул пару гранат за пояс, поменял выданный мне перед атакой карабин на автомат одного из солдат, и переполз к груде ящиков.
- Начинайте.
Как только австралийцы открыли шквальный огонь, я выскочил, и в несколько бросков перебежал к запасной вагонетке, стоявшей почти у самого выхода. Тяжёлое металлическое основание защищало от пуль, но до вентиляторов оставалось ещё метров пять.
И на что только не пойдёшь ради женщины. Я глубоко вдохнул, прошептал что-то отдалённо похожее на молитву и побежал. Проклятый камень… Ногу прострелила острая боль. Я споткнулся, перекатился, и уже на четвереньках добрался до укрытия. Автомат остался лежать на камнях в паре метров сзади.
Отдышавшись, я старательно ощупал болевшую ногу. Кровь есть, но по счастью я лишь ободрался о камни. Хотя разорванные в клочья брюки надо будет поменять…
Я достал нож, поддел кожух воздуховода и открыл проход. Вполне хватит ширины, чтобы пролезть…
Вентиляционный ход был продолблен в скале и оказался неожиданно широким. Видимо пробивавшим его рабочим тоже надо было как-то перемещаться. Хотя бы на четвереньках. Я прополз по нему метров пятнадцать. Впереди забрезжил свет, пробивавшийся через решётку. Самая большая сложность – развернуться. Когда мне это, наконец, удалось, я взмок и дорвал все те части одежды, которые ещё каким-то чудом оставались целыми.
Теперь главное. Ударом обеих ног я вышиб решётку, столкнул вниз гранату, и попытался отползти вглубь, надеясь, что ударная волна уйдёт в двери и меня не очень сильно контузит…
Надежда оправдалась. Но частично. Когда темнота в глазах рассеялась, и я снова начал слышать, из комнаты доносились голоса.