— Дон говорил, что вы занимаетесь овцеводством, мистер Макинтайр?
Алан вздрогнул от неожиданности. Она все-таки нашла нейтральную тему для разговора.
— К чему такие церемонии? — поддразнил он девушку. — Если вы — просто Морин, то я — просто Алан.
— Алан, — повторила она без всякого выражения.
Его серые глаза снова насмешливо сверкнули.
— Да, я чрезвычайно увлечен овцеводством. Это дело всей моей жизни.
— Вы увлекаетесь этим с детства? — Морин была готова говорить об овцах до самого дома, лишь бы не сворачивать на личные темы.
— Не совсем. Уже во взрослом возрасте я купил большой участок земли в Уэльсе. Прежний хозяин разводил там овец, и я последовал его примеру. Со временем я приобрел пастбища и в других концах земного шара, например, в Аргентине. Хотите узнать еще что-то про овец или этого довольно?
Будучи дочерью знаменитого художника, Морин нередко приходилось принимать в доме официальных гостей, поддерживать разговор на самые разные темы. Далеко не все гости были приятными собеседниками; встречались и глупые, и высокомерные, и просто наглые. Но никто не злил ее так сильно, как этот красивый самоуверенный мужчина, который никак не желал держаться в рамках условностей.
— А где именно в Аргентине находится ваша ферма?
— Неподалеку от океана.
— И большой у вас участок земли?
Довольная тем, что разговор, вроде бы, налаживается, Морин рискнула глянуть в сторону Алана — и встретила все тот же насмешливый, откровенный взгляд. Он прекрасно понимал, что она ведет светскую беседу. Сердце ее на мгновение замерло, словно ее застукали за кражей конфет в буфете. Но Морин стойко выдержала этот взгляд, уставившись на Алана в упор большими невинными глазами.
— Не маленький. Чтобы овцы не объели всю траву, приходится постоянно менять пастбища и следить за озеленением территорий.
Морин упорно заставляла себя вникать в смысл сказанного, а не просто слушать звуки низкого, с хрипотцой, голоса. Но глупое сознание постоянно отключалось, и тогда ей начинало казаться, что Алан говорит ей вовсе не об овцах, а о чем-то совсем другом. Он словно гипнотизировал ее своим голосом.
— Но вам должно быть скучно слушать про овец, вы же горожанка, — оборвал он сам себя. — Поверьте, совсем не обязательно развлекать меня беседой. Мы же не на светском рауте.
Морин вздрогнула как от внезапного пробуждения. Скажи это кто-нибудь другой, она бы вежливо запротестовала в ответ, стала бы уверять, что овцы — это страшно интересно. Но Алан снова бросил ей вызов — ей и ее вежливым манерам.
— Не беспокойтесь, я привыкла, — ответила она холодно. — Мне часто приходилось развлекать беседой гостей отца.