В эту минуту все казалось Прохору мрачным и зловещим, даже тихая гладь бухты представлялась обманчиво скрывающей под своей зеркальностью бурную толчею волн.
На рейде стояло множество кораблей — своих и чужих. И вдруг из-за лесистых зеленых сопок мыса Чуркина показался трехмачтовый двухтрубный корвет. Он шел стремительно, с гордо вздернутым бушпритом, дробя застывшее зеркало бухты.
Прохор остановился. Рядом с ним оказался Изместьев.
— Неужели «Витязь»? — всматриваясь в подходящий корабль, сказал помощник командира порта. — Давненько ждали…
«Витязь» встал на якорь, управившись с постановкой быстро и точно: видно было, что команда корвета работает слаженно, как один человек.
— Командир, видать, бывалый, — заметил Прохор.
— Это, брат, звезда восходящая на русском флоте. Макаров, не кто-нибудь!..
— Степа… Степан Осипович нешто? — и, забыв обо всем на свете, Прохор стал ждать, когда Макаров съедет на берег.
С замирающим сердцем следил он за шлюпкой, в которую сошел по трапу высокий широкоплечий офицер, мало похожий на того кадета Степу из Николаевска, который провожал Прохора в час отплытия «Манджура» двадцать семь лет тому назад.
Шлюпка наконец подошла, Макаров ступил на пристань. Прохор узнал его по глазам — добрым, с легким прищуром. Над такими же, как и раньше, по-детски припухшими губами свисали густые запорожские усы. Прохор хотел подойти к Макарову, но не решился.
На склоне дня, когда над Амурским заливом полыхал вполнеба золотисто-пурпурный закат, Прохор случайно встретился с Макаровым на вершине Орлиного Гнезда. Степан Осипович сидел на каменном обломке и разглядывал в бинокль бухту и заливы.
И Макаров узнал Прохора.
— Вот не чаял встретиться, — взволнованно сказал он. — Выходит, ты здесь безвыездно!
— Так точно, ваше благородие! — ответил по-уставному Прохор и рукой указал на свой домик. — Здесь и живу. Может, зайдете?
Макаров поблагодарил и зашагал рядом с Прохором к его хатенке.
Хозяйка — сноха Прохора — возилась у плиты, готовила ужин. Она смутилась при виде нежданного гостя. Но, заметив на его лице добродушную улыбку, успокоилась. Потом пригласила Степана Осиповича к столу. Он сел на табурет рядом с внучонком Прохора Егоркой, которого мать никакими уговорами не могла спровадить из горницы.
— Пусть сидит с нами, — попросил за Егорку Макаров.
Степан Осипович сидел за столом, среди простых этих людей непринужденно, не стесняя их своей особой, сидел так, как делал это на кораблях, когда подсаживался к матросам и пробовал их обед из матросского бачка. От водки Макаров отказался, зато охотно попробовал душистой густой наливки из дикого винограда, приготовленной хозяйкой дома.