Барлоу удивленно приподнимает брови и немного наклоняет назад голову, на мгновение задумывается и усмехается.
— Да нет, я и не собирался звать тебя на… свидание.
Странно, но мне становится досадно. Видимо, я совершенно не в его вкусе. Не то чтобы это меня задевало, потому что никаких чувств я, слава богу, к нему не питаю, но в любом случае не слишком приятно, когда тебе говорят, что о свидании с тобой не может быть и речи.
— Что-то я не пойму… — мямлю я.
— Я хотел всего лишь пригласить тебя на… гм… — Барлоу на миг умолкает, очевидно пытаясь вспомнить, что у него есть в холодильнике. — Бутылочку пива… ну или чашку кофе.
Настороженно прищуриваюсь.
— А почему ты не в спортзале, не на работе или не на встрече с какой-нибудь красоткой? — Последние слова я невольно произношу с легкой насмешкой, но Барлоу то ли не обращает на это внимания, то ли ему все равно.
— Потому что в спортклубе, в который я езжу, прорвало трубу и сегодня он, как назло, закрыт.
— Как назло? — переспрашиваю я.
— Если бы я преспокойно упражнялся со штангой, не услышал бы звонка, — объясняет Барлоу, кивая на сотовый в руке.
Во мне с новой силой разгорается любопытство, которое, казалось, благополучно умолкло. Отворачиваюсь, придаю себе скучающий вид и спрашиваю, будто из чистого желания поддержать разговор:
— Звонок был от человека, с которым нет особого желания общаться?
Барлоу ухмыляется.
— От родной матери.
Резко поворачиваю голову.
— Что?!
— Да, представь себе. Вконец измучила меня своими… — Он умолкает на полуслове и пристальнее смотрит на меня, будто пытается определить, можно ли мне доверять. — Так как насчет пива?
Признаться, пиво я почти не пью. И не люблю этот обманчивый дух пивного товарищества. Посидим, попьем пивка! От обилия пива растет живот и дурно пахнет изо рта. Впрочем, сейчас определенно не тот случай.
Киваю.
— Да, можно.
Барлоу оживляется и, явно о чем-то размышляя, смотрит в пространство между нашими балконами.
— Гм… Перелезть, конечно, можно, но это небезопасно. Лучше спуститься и подняться ко мне на лифте. Времени потратишь больше, зато останешься цела и невредима.
Встаю с кресла и смотрю вниз, во двор. У нас пятый этаж. Шлепнешься, потом не соберешь костей. К тому же я вообще с детства боюсь высоты. Наверное, это с тех пор, когда я пятилетней крохой упала с качелей. Ежусь.
— Да уж, лучше пусть будет дольше, но безопаснее.
Вбегаю в комнату и бросаю роман Браунинга на первый попавшийся предмет — кушетку у окна. С работой я разобраться успею, а столь редкой возможности отвлечься от дум про Маркуса — хотя бы притвориться, что я о нем не помню, — в ближайшие дни может больше не выдаться.