Едва мы соединились в единый отряд, как с трех сторон нас обстреляли – жидко, несогласованно и поэтому без особых последствий. Под огнем мои солдаты смогли выстроиться на дороге в подобие каре, частично прикрытое баррикадой из повозок и штабелями военных грузов. Первая шеренга по команде присела на колено.
– Огонь по готовности! – проорали сержанты, когда, опрокидывая плетни и палатки, разношерстные враги бросились в рукопашную сквозь проходы между штабелями ящиков и мешков. В плотную толпу, мчавшуюся на нас по дороге, Прохор и Акинф весьма своевременно метнули по паре гранат. Снаряды моего ординарца рванули прямо над головами, изранив осколками множество людей.
Наши ружья грянули в упор, равномерно устилая подходы агонизирующими телами.
Сквернавский клич «Агра-а!» потонул в криках боли. Для тех, кто перепрыгнул через своих убитых и раненых, неприятным сюрпризом оказались двуствольные пистолеты у каждого русинского стрелка. Бессмертных среди бесстрашных не обнаружилось. Троих-четверых накололи на пики древичи, вовремя шагнув из-за спин заряжающих оружие стрелков.
Передо мной, схватившись за голову, рухнул солдат, и я немедленно занял его место в линии, стреляя по набегающим врагам так часто, насколько позволяло ружье. Встав на одно колено, принялся набивать барабан «мастерворка», упустив из вида происходящее вокруг.
В следующий миг Акинф выдернул меня из-под удара алебарды и срубил нападавшего латника. Чудовищный удар отделил голову в шлеме от тела, а направленные ловким движением брызги плеснули в глаза следующему врагу. Еще миг – и подставленное им окровавленное лезвие бердыша защитило меня от пули…
Скольких супостатов угостил свинцом, сказать затруднительно, но барабан ружья опустел два раза. Дошло дело и до револьвера, а если бы не защитный амулет, меня бы застрелили минимум дважды. Враг оказал неожиданно серьезное сопротивление, и наше счастье, что большинство регулярных стрелков и офицеров мы выбили раньше. К тому же в наших рядах оказались дети Асеня с длиннодревковым оружием и навьюченные запасом ручных гранат, которому Акинф и Прохор не позволили лежать мертвым грузом.
Отчаянные головорезы, то и дело получавшие небольшие подкрепления, какое-то время продолжали перестрелку, укрываясь за мертвецами и штабелями грузов. Но чем дальше, тем сильнее соотношение складывалось не в их пользу. На каждый их ствол отвечало пять наших, а в скорости и удобстве перезарядки их дульнозарядные ружья сильно уступали. Русины не стояли столбами, благо штуцеры и пистолеты допускали стрельбу из любых положений, прикрывали друг друга огнем, использовали любое укрытие. При этом бой не распался на череду отдельных схваток, связи с подчиненными я не терял, невероятным образом сочетая отстрел самых наглых сквернавцев с управлением.