— Я тебе, б…дь, объясню, какой дурь!! — орет одетый в черное крепыш и бьет его головой в лицо.
Охнув, Самвел отступает в дом, пытается закрыть за собой дверь. Его лицо залито кровью, он ничего не видит. Дверь с грохотом и треском отскакивает в сторону, крепыш и его напарник залетают внутрь, опрокинув на ходу хозяина, который безвольной грудой мяса падает на пол, под тяжелые ботинки…
Со стороны Цыгиного дома слышится короткая автоматная очередь. На кирпичной стене за сараем — оплывающие вниз красные брызги, словно в нее со всей силы вхерачили банкой томатного сока. Ваня Ситцевый упал на колени, ожесточенно молотит себя по голове обухом топора. Выстрел угодил ему в лицо, Ване больно, он хочет достать пулю, выдрать ее из себя, только забыл выпустить из руки топор, которым собирался зарубить одного из нападавших… Любой другой на его месте давно был бы мертв, лежал бы себе и остывал, но Ваня слишком живуч и слишком глуп, он лупит и лупит себя, как испорченный механический заяц, которому вместо барабана подсунули его собственную голову.
* * *
Рубен Гаригинович Карапетян, он же руководитель нахичеванской ОПГ Карпет, производит впечатление не слишком опрятного человека. Или настолько занятого, что ему недосуг взглянуть на себя в зеркало. Растрепанные волосы, брюки с расходящимися от паха морщинами-«гармошками», разводы от пота под мышками и густой запах чеснока — эти приметы так же характерны для Карпета, как белая борода и красная шуба для Деда Мороза.
Тем не менее, его дом на Нольной линии — точнее, не дом, а усадьба, занимающая территорию бывшего стадиона «Прогресс» — вызывает совсем другие эмоции. Если как бы «отключить» окружающий нахичеванский ландшафт, может показаться, что это жилище английского лорда где-нибудь в Ричмонде или Челси. Двухэтажный особняк в викторианском стиле, конюшня, парк, аккуратно подстриженные лужайки, искусственный канал и пруд с утками-мандаринками, похожими на яркие резиновые игрушки. На выложенных гранитным бруском дорожках — ни окурка, ни бумажки, ни любого другого случайного сора. Охрана Карпета коротает время между обходами территории в стилизованных под готику домиках-беседках, на входе — коврики с надписью по-армянски, которую можно перевести как «не свинячь, дорогой!». А в доме царит ну просто идеальная чистота. Как в операционной. В комнатах пахнет свежестью и хвоей, в каждом углу тлеет огонек ионизатора, в любое время суток по особняку кентервильским привидением бродит кто-нибудь из прислуги с бесшумным пылесосом в руках.
Говорят, Карпет в 2003-м прострелил ногу своей жене, когда спьяну поскользнулся на… ну да, на чем-то типа банановой кожуры. С этого все и началось: вроде как Карпет просто свихнулся на чистоте. Ту жену прогнал, сошелся с другой, помоложе, потом с третьей — совсем молодой. Болтали, что и со второй женой они расстались не так гладко: вроде он опять на чем-то поскользнулся, кажется, на арбузной корке, и опять прострелил ей ногу. Конечно, трудно представить, что в богатом доме, где полно прислуги, намусорено, как на центральном рынке в конце торгового дня. Ходили слухи, что Стела, первая, приревновала благоверного к маникюрше Маше, а Леру, вторую, он сам застукал с Антоном. Отсюда и падения, и выстрелы… Да и к Антону у него необъяснимая нелюбовь…