Психология литературного творчества (Арнаудов) - страница 107

Достоевский также имел «Записную книжку», большая часть которой сохранилась. Как Толстой прослеживает внутреннюю и внешнюю историю крупных и более мелких своих произведений и специально «Войну и мир», «Анну Каренину» и «Воскресение», так Достоевский излагает генезис своих романов «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Братья Карамазовы», останавливаясь на плане, характеристике лиц, особенностях сюжета и стиля и т.д. [311] Пока он находится в Сибири как ссыльный, Достоевский записывает в свой особый блокнот слова и выражения или признания ссыльных, использованные позже при написании «Записок из мертвого дома».

Чехов, по свидетельству Куприна, также вёл дневники. «Голый факт, редкое имя, техническое название надо внести в записную книжку, иначе забудется, рассеется», — говорил автор юмористических рассказов (1887)[312].

Эти примеры показывают, насколько важны для писателя точно отмеченные впечатления и какую услугу могут они сослужить в тех случаях, когда нужно образно и точно воспроизвести фактическое. Верная память является источником, без которого нельзя обойтись, но она не лучше всего сохраняет все, и на помощь ей приходит вовремя записанное. Конечно, все случайные данные, напоминания, идеи были бы, наконец, мертвым капиталом без содействия оригинального духа, чувства и воображения, которые в подходящий творческий час оживляют их и воссоздают нечто целостное и последовательное. Но об этом процессе пойдёт речь ниже.

Творчество использует не только добытое личным наблюдением, увиденное собственными глазами, осмысленное нами самими. Такое ограничение было бы и невозможно и неоправданно, потому что даже при сознательном усилии устранить всякое чуждое влияние мы всё же вынуждены признавать значение опыта и мыслей других людей, да и едва ли был бы какой-нибудь смысл замыкаться при художественной работе в свои собственные переживания, отрицая пользу чужих. Страх, что может пострадать оригинальность замыслов или снизиться индивидуальное в понимании, если будет принято во внимание достигнутое предшественниками и современниками, является необоснованным. Только тот теряет самого себя при соприкосновении с мировоззрением и знаниями других, кто никогда не был достаточно самобытным. В сущности, настоящие творческие натуры ассимилируют больше всех других, обогащая свою индивидуальность и за счёт житейского опыта или произведений других авторов, где они находят материал и идеи для собственного творчества. Слова Гёте: «Мы идём со своими способностями, это верно, но мы своим развитием обязаны тысячам воздействий огромного мира, из которого усваиваем, что можем и что сообразно с нашей природой», — передают истину, ставшую общепризнанной. Не без юмора великий веймарец отмечает ещё, ограничивая самородную оригинальность, за которую так держатся некоторые посредственные писатели: «Что мы можем назвать нашей собственностью, кроме энергии, силы, воли! Если бы я мог сказать, как и чем я обязан своим великим предшественникам и современникам, для меня осталось бы немногое»