которая хочет спасти в известном смысле имя самых одаренных личностей одного поколения, Штекель высказывает убеждение, что болезнь, от которой страдает, в частности, поэт, — это истерия, причём истерию здесь он считает признаком не вырождения, а прогресса
[71]. В главе «Криминальность и творческий инстинкт» автор делает подбор биографических и поэтических исповедей, согласно которым воля к созиданию и побуждение к разрушению идут рука об руку, образуя полярные выразительные формы одного и того же инстинкта. И если психоаналитик Фрейд рассматривает ребёнка как «polymorph pervers», то невротик и поэт являются существами, которые всегда остаются в состоянии психического инфантилизма со всем своим вечным недовольством, отрицанием, болезненным честолюбием, стремлением к разрушениям, манией величия, эгоизмом и трудно обуздываемыми страстями. Всем невротикам знакомо исчезновение границы между иллюзией и реальностью, наступление сна в бодрствующем состоянии, и именно это характерно и для поэта. «И поэт живёт в мире своего воображения, и для него иногда исчезает граница между действительностью и воображаемым. Мы знаем от многих поэтов, как они живут со своими образами, как создают во сне свои стихотворения и как пишут свои произведения в состоянии экстатического воодушевления, которое совершенно отрывает их от мира. Жизнь для них как сон и сон как жизнь»
[72]. Поэт является невротиком, который освобождается от приступов всего болезненного с помощью своего искусства.
6. ТВОРЧЕСТВО — ЭТО ЗДОРОВЬЕ
Против точки зрения Ломброзо и различных его последователей мы могли бы выдвинуть существенные возражения, чтобы поставить гениальность и психоз в совсем ином свете. Не подлежит сомнению, что некоторые гениальные личности показывают явные признаки болезненных настроений и расположений, знают фобии, мании, навязчивые идеи и другие симптомы «неуравновешенности» и часто даже доходят до малых или больших, временных или продолжительных психических расстройств. Но вопрос состоит в том, характеризуют ли именно эти личности лучше всего целый класс и непременно ли существует внутренняя зависимость между истерией, эпилепсией и другими психозами, с одной стороны, и тем, что утончает и повышает чувствительность или творческую экзальтацию у одаренных, — с другой. Мы были бы гораздо ближе к истине, если бы, вопреки всяким статистикам, которые оперируют с крайне недостоверными сведениями и из которых делается вывод, предварительно начертанный, признали нормальным характер духовной жизни у избранников рода человеческого. Учитывая