Больше он ничего не сказал, потому что больше и нечего было сказать. Лимузин привез Рассела домой, на Двадцать девятую улицу между Парком и Мэдисон. Он вышел не попрощавшись, не ожидая жеста, с каким обычно расстаются знакомые, но хорошо ощутив замаскированное презрение и нескрываемое профессиональное равнодушие. Поднялся в свою квартиру, подхватив на лету ключи, которые ему кинул консьерж. Едва открыл дверь, как зазвонил телефон. Рассел точно знал, кто звонит. Он взял трубку и сказал «Алло!», не сомневаясь, чей голос сейчас услышит. Этот голос и произнес:
— Привет, фотограф. С тобой вчера грубо обошлись, не так ли? За игорным столом и копы.
Рассел представил себе этого человека: темнокожий, толстый, неизменно в темных очках, двойной подбородок, который пытается скрыть небольшая бородка, рука в кольцах держит мобильник, едет на заднем сиденье «мерседеса».
— Ламар, у меня сейчас не то состояние, чтобы выслушивать твой собачий бред. Что тебе нужно?
— Ты знаешь, парень, что мне нужно. Деньги.
— Сейчас у меня нет их.
— Ладно. В таком случае, думаю, тебе стоило бы позаботиться о том, чтобы поскорее найти их.
— А то что? Убьешь?
На другом конце провода раздался наглый смех, и последовала еще более унизительная угроза.
— Искушение велико. Но я не настолько дурак, чтобы отправлять тебя в ящик с пятьюдесятью тысячами долларов, которые ты мне должен. Просто пошлю к тебе пару своих ребят, которые кое-что объяснят тебе по жизни. Потом дам время вылечиться. И снова пришлю, пока не встретишь их с моими деньгами в руках, которые к тому времени превратятся в шестьдесят тысяч, если не больше.
— Ты дерьмо, Ламар.
— Да, и жду не дождусь часа показать тебе, какое. Привет, фотограф моей задницы. Попробуй теперь в «Колесе фортуны», может, там повезет.
Рассел опустил трубку, стиснув челюсти, не желая больше слышать издевательский смех Ламара Монро. Другого такого сукина сына еще надо поискать в ночном Нью-Йорке. К сожалению, Рассел знал, что слов на ветер он не бросает, а относится к числу тех, кто держит свое обещание, особенно если иначе рискует потерять лицо.
Он прошел в спальню и разделся, швырнув одежду на кровать. Рваный пиджак отправился в мусорный бак. В ванной он принял душ и побрился, с трудом поборов искушение намазать пастой для бритья зеркало, а не лицо. Чтобы не видеть своей физиономии. Чтобы не видеть ее выражения. Ведь он вернулся домой один. Это значит, нечего выпить, нет ни грамма кокаина и ни цента в кармане.
Квартира, в которой он жил, неофициально числилась за ним, но на деле принадлежала одной из семейных фирм. Даже мебель тут оплаченный матерью дизайнер со вкусом подобрал из обширного выбора дешевых товаров в «Икее» и других подобных магазинах.