Обычному человеку и одного раза бы хватило для полного инфаркта. Аким, конечно, боевой командир и много чего в жизни повидал, но столько залпом... Так что теперь Аким больше лежит, болит у него левый бок. Не то сердце прихватывает, не то в ребре после зятьевой "ласки" трещина. Не боец дед. Хорошо бы - только временно.
Одному из Акимовнах "верных" Храбрит руку сломал -- тоже не боец. Да и драка эта показала, что боеспособность "верных" несколько... преувеличена. И есть еще моя команда. Три очень неплохих бойца. Конечно, против Якова одни на один... А если толпой? И я сам. Не то малёк, не то колдун, не то хозяйский сынок, не то черте что плешивое. Местные меня... опасаются. А ведь и моим людям тоже надо что-нибудь... "для услады тела".
Надо что-то придумать. Но как-то... не придумывается. Либо надо что-то найти. Одну или нескольких самочек хомосапиенского вида. А ближайшая популяция особой этого вида -- "Паучья весь". С которой отношения... сложные.
Когда Аким пришёл на это место, он попытался провести с "пауками" размежевание. "Пауки" сходу взялись за дреколья. Потом пытался сам, по своей воле поставить "знамёна" - вытесать на деревьях знаки, обозначающие границы владения. Местные тайком все эти "знамёна" срубили. Потом у Акима жена заболела, стало не до того. Как-то установился статус-кво. Один из элементов этого "кво" - наш берег левый, их правый. И тут я полез на их сторону. Набрал там раков, набил детишкам их морды. Да еще и девку-полонянку привёл. Гарантируется "всем биточки по-селянски" и гарнир из матюгов. В лучшем случае. В худшем... может быть вполне по песне, русской народной:
"И с тех пор в хуторке уж никто не живет.
Лишь один соловей громко песни поёт".
Этими прекрасными поэтическими образами, в сопровождении милой лирической мелодии, русский национальный менталитет формулирует своё, глубоко народное, отношение к специфической особенности хуторского образа землепользования, выражающейся в полном и быстром самопроизвольном восстановлении естественной окружающей экологической среды при всеобъемлющем и окончательном истреблении населения всех возрастов, полов, национальных и религиозных принадлежностей упомянутого землевладения. И меня, любимого, в числе прочих. Полный "пи" маячит в натуральную величину.
Что радует -- не у одного меня голова пухнет. Вон Ольбег бежит:
-- Иване, пойдём скорее, деда кличет.
-- Пойдём. Ты деду уже все рассказал?
-- Ну... А чего, это тайна была?
Насчёт "не болтать" я ему крепко вдалбливал. Но против деда малыш слаб. Да и хорошо что рассказал -- время терять не придётся.