- Как жаль, что не
смогу увезти его в Австралию...
Она стоит на крутом
обрыве с букетом, ветер теребит её апостольник, напоённый травами воздух кружит
голову и сердце моё тает от любви к России. Эту любовь помогла мне ощутить
австралийская монахиня Варвара, приехавшая сюда ненадолго и поэтому знающая
цену каждому прожитому в России часу. А мне жить здесь. Вроде и спешить особо
некуда, но русский человек, лишённый этой радости, вразумляет и моё, привыкшее
к России, сердце. И я понимаю, стоя здесь, у спящего Саяна, что тоже люблю свою
Россию, люблю своих земляков, и сибирских, и тех, кто остался и Москве, и тех,
кто в далёкой Австралии. Им этот воздух был бы в подарок, для меня он привычен.
Дай Господи, не позволить привычке притупить мой любящий взор»
Уж и не знаю как, а
вырулили мы на едва заметную трону среди могучих кедров, нырнули в тайгу и
оказались вблизи трёх небольших приземистых домишек. «Приют Оленья речка» -
прочитали на одном из них. Раз приют, значит, приютят, обогреют, накормят. И
правда, выбежала на лужайку белокурая женщина с обветренным, улыбчивым лицом,
не спросила, кто мы и зачем, это после. А сейчас:
- Садитесь, накормим,
чем Бог послал. Оказывается, угодили мы на стоянку экологического лагеря Красноярского
технологического университета. Знакомимся.
- Валентина Ивановна
Згурская, учительница биологии из Красноярска. Сейчас дети подойдут, они в
тайге с начальником лагеря. А вы правда из Австралии? А так хорошо говорите
по-русски...
- Я русская. Я живу в
Австралии, но я русская... До чего же вкусен нечаянный обед на Оленьей речке.
Наваристый борщ, салат из огурцов, кисель. Пикник не пикник, а весёлая
получилась трапеза. Подошли ребята, обступили, стали расспрашивать матушку об
Австралии. А она их - о Сибири. Защебетали наперебой, заторопились:
- Сибирь редкими
ископаемыми богата и природными ресурсами...
- И людьми, матушка, —
шепчу я ей, — вот этими самыми маленькими экологами. Уж они-то не дадут Россию
в обиду.
Читаем благодарственные
молитвы и спускаемся к небольшой журчащей речке. Сидим на тёплых камушках и
удивляемся несусветным богатствам матушки-Сибири. Вот даже здесь, на расстоянии
вытянутой руки, мы обнаружили маленький кустик голубики, полянку с черникой,
семейство маслят, кедр с шишками, рыбу в ручье, куст дикой малины. Только самый
ленивый, никудышный путник позволит себе голодать на этом щедром пиру Господней
трапезы.
— Смотрите, — матушка
показывает на большой кедр, - ведь если срезать кедр, вырубить под корень, все
равно на его месте кедр вырастет. Не береза, не дуб, а кедр, правда? Так и
Россия. Православие под корень хотели извести, а корни-то глубоко, их не так
просто уничтожить. Опять ростки пошли. Прежнее древо, помогучее самого крепкого
дуба. Вот и детки эти, экологи, как росточки от того древа? И Настенька, отца
Василия дочка, и те женщины в храме, которые плачут и молятся за Россию, и тот
мальчик на телеге, помните, свернулся калачиком, спит, сибирский мужичок, дай
ему, Господь, сил и разума.