Один раз Антон не
выдержал.
- Ты кто по гороскопу?
- наскочила на него Пенелопа.
- Не знаю.
- Не знаешь?! Человек
должен знать своё созвездие, если, конечно, он образованный человек...
- Майя Львовна, - осторожно
начал Антон, - мне дедушка сказал, что в гороскопы нельзя верить, светила
созданы, чтобы светить, это их единственная функция во Вселенной. А гороскопы -
это как карточная игра...
- Твой дедушка! —
взвизгнула Пенелопа. - Много он понимает, твой дедушка. Люди, не дурнее его,
составляют графики влияния звёзд на человека. Его дедушка, видите ли... Тоже
мне, авторитет!
- Мой дедушка — физик.
Он преподавал в институте. Для меня он авторитет, - голос Антона звенел от
злости. - И я согласен с ним, что в гороскопы верят только полоумные.
Потом он стоял,
нахохлившись, в кабинете директора и твердил «не буду» на настоятельные просьбы
попросить прощения у Майи Львовны. Потом с ним долго говорила классная
руководительница Зоя Семёновна, географичка, которую он очень жалел за слабое
здоровье и тихий голос. Потом он отказался дома от обеда. Потом долго плакал,
уткнувшись в диванную подушку, а дедушка сидел рядом и ни о чём не спрашивал. А
когда пришла мама, дедушка что-то шепнул ей в прихожей, и она изо всех сил старалась
делать вид, что не замечает зарёванного лица сына.
Пенелопа затаилась. Она
не видела Антона Капустина в упор. Она не вызывала его к доске, а любовь к
гороскопам проявляла вызывающе громко и восторженно:
- Завтра по гороскопу у
меня день удачных покупок. Пройдусь-ка я завтра по магазинам, если вы, конечно,
не возражаете.
Они не возражали. С того
диспута о пользе и вреде небесных светил прошёл месяц. И вот впервые Майя
Львовна вспомнила про Антона. Монолог Гамлета... А он ей про больной зуб. И -
всё сначала.
Только вчера они долго
разговаривали с мамой. И она просила его, Антона, молчать на все оскорбления
учительницы: «Представь себе, что это не тебе говорят, ну что ты кино смотришь,
где ругаются. Молчи, как в рот воды набрал. Пообещай мне, что будешь молчать,
обещаешь?» А дедушка, надев очки, указывая пальцем, сказал тихо: «Всё не так
просто. Лида, всё не так просто». И вздохнул. Антон обещал. Вчера вечером ему
казалось, что промолчать - пара пустяков, да пусть она хоть лопнет от злости, а
я -глухонемой, молчу и молчу. А сейчас так и готова сорваться с языка фраза
насчёт вставной челюсти. Наверное, все засмеются... «Молчать, молчать»,
приказывал он себе. И - промолчал. И Майя Львовна, откричав про недалёкое
страшное будущее «дебилов», ушла в учительскую.