- Ну чего ты, Маш, ну
чего ты?
Не было папы, он работал
в вечернюю смену, и ещё одной сестры, она в институте. Собравшиеся вокруг дивана
ждали Марииных объяснений.
И они их услышали:
- Я хочу серёжки, -
всхлипывая, выдавила из себя Мария, - маленькие, из чистого золота. Но вы мне
их никогда не купите... - и опять заревела, горько размазывая слёзы по
несчастному лицу.
Вечером, когда собрались
все, а Мария, утомлённая потрясением дня, крепко спала, на кухне начался «совет
в Филях» о правильной тактике и мудрой стратегии. Конечно, серёжки для Марии
семейный бюджет не осилит. Да и зачем маленькой девочке такое баловство? Трое
дочерей выросли без этих капризов, и Машка перебьётся, надо поговорить с ней
строго. Кому? Папе? Старшей сестре? Маме? Маме.
- Ты знаешь, это очень
дорогая вещь и нам не под силу. А увидишь на ком-то норковое манто, тоже
захочешь? Так не годится, мы люди православные, нам роскошество не на пользу.
Вот вырастешь, выучишься, пойдёшь на работу...
Мария ужаснулась
длинному пути к её заветной мечте. С ума сойти - вырасту, выучусь. Серёжки
хотелось сейчас. Яркие огонёчки, золотые капельки прожигали сердце, и в
сладостной истоме оно ныло и роптало против материнской логики.
- Сто лет пройдёт. А я
сейчас хочу! Ничего мне не покупайте, ни ботинки на зиму, ни свитер, ну купите
серёжки...
В голосе мамы зазвучали
стальные нотки:
- Прекрати капризы. Ишь
моду взяла - требовать. Никаких сережёк ты не получишь.
Затосковала,
запечалилась девочка-попрыгушка. И надо было ей встретиться с
красавицей-искусительницей? И вот ведь что интересно: жестокий мамин приговор
«никаких сережёк ты не получишь» ещё больше распалил её сердечко. Ей хотелось
говорить только про серёжки.
Она вставала перед
зеркалом и представляла себя счастливую, улыбающуюся, с серёжками в ушах. Дзинь
- повернулась направо, дзинь - повернулась налево.
- Ну купите...
- Маша, прекрати.
- Ну не надо мне зимних
ботинок.
- Сколько можно
твердить об одном?
- Ну, пожалуйста...
Получила подзатыльник от
самой младшей из старших сестер. Поплакала. И - опять за своё.
Решение пришло
неожиданно. Она поняла, что ей никогда не разжалобить стойких в жёстком
упорстве домашних. Надо идти другим путём. И путь был ею определён.
Воскресный день выдался
серый, тяжёлый, слякотный.
- Я гулять.
- В такую погоду?
Только недолго.
Бегом, не оглядываясь, к
электричке. Встала в тамбуре, уткнулась носом в стекло, только бы не
контролёры. Ей всего четыре остановки. Ей в Сергиев Посад. В Лавру. К
преподобному Сергию.
Огромная очередь в
Троицкий собор к раке с мощами преподобного Сергия. Встала в хвосте, маленькая,
черноглазая девочка-тростиночка с самыми серьёзными намерениями. Она будет
просить Преподобного о серёжках. Говорят, он великий молитвенник, всех слышит,
всех утешает. А она православная, крещёная, мама водит её в храм, причащает,
она даже поститься пробует. Неужели она, православная христианка Мария, не
имеет права попросить Преподобного о помощи? Пошёл дождь. Женщина, стоящая
впереди, пустила её под зонт. Потихоньку, потихоньку, к раке...