Что Калмыки по тесному соседству часто имели сношения с Русскими, что посольства их одно за другим появлялись в Сибирских городах и что любили они часто путешествовать в Москву под самыми пустыми предлогами, это означало только то, что они имели при сем в виду только одно намерение — получать чаще подарки за уверения в ложной их преданности к Российскому престолу. Таким образом, когда таковые их посольства, сопровождаемые часто клятвонарушением и вероломством, уже наскучили Российскому Двору и когда предписано было, чтобы посольств Калмыцких и Урянхайских не пропускать в Москву, а выслушивать их предложения в Сибирских городах[51], тогда сие запрещение как удар, направленный против алчности Калмыков, сильно разразился над пределами Сибири. Калмыки вскипели мщением и взялись за оружие. В одно время Торготы устремились на Запад в уезды Тюменский и Тобольский, Киргизцы и Теленгуты на Восток в уезды Тарский и Томский и производили своими набегами ужасное опустошение в сих странах. Города были в беспрерывном страхе впасть в руки кочевых разбойников. В сих трудных обстоятельствах Тюменские воеводы поспешили представить в Москву, что главною причиною неприязненности со стороны Калмыков есть прекращение посольских связей с ними. Таковое представление не могло быть не уважено; и по-прежнему предписано принимать посольства от Калмыков, а сверх сего ласками убеждать их оставить занятые ими пределы Сибири.
Вследствие сего предписания Тюменский воевода отправил к Калмыкам нарочных, Хо-Урлук, ласково приняв их, изъявил желание видеть у себя Русское посольство, обещался жить в дружестве с Россиянами в Сибири и отправил с Тюменцами своих послов учинить присягу в помянутом обещании[52].
В самом деле, Хо-Урлук, как Государь целого народа, не мог участвовать в хищнических набегах, свойственных разбойникам. Оные производились его Родовичами, мелкими Князьками, на которых власть Ханская в подобных случаях не всегда простирается. Впрочем, Хо-Урлука основательно подозревали в тайных сношениях с Но-гаями, кочевавшими между Волгою и Уралом, и основательность сего подозрения оправдывается последующими событиями. Он увидел, что лучшие места в Сибири уже твердо заняты Россиянами и что он с своими стрелами не в состоянии даже с вероятным успехом действовать против огнестрельного оружия, а в степях Киргиз-Казачьих представлялись ему одни пески и камыши: посему имел он нужду основательно разведать о приволжских степях за Уралом, о которых знал по слуху.
По смерти Хара-Хулы в 1634 году на престол вступил сын его Батор-Хонь-Тайцзи