– Чего вы хотите, детектив?
Она остановилась в нескольких футах от меня – безопасное расстояние, – и я увидел рукоятку пистолета, выглядывавшего из-под ее пиджака. Она подарила мне еще одну холодную улыбку.
– Думаю, мы могли бы поговорить. Есть некоторые вещи, которые необходимо обсудить. Возможно, вы хотели бы что-то рассказать. В любом случае лучше это сделать прямо сейчас.
– Ладно, – согласился я.
– Что случилось с вашим лицом? – спросила Миллз.
– Что? – Я обернулся.
– Ваше лицо. Оно порезано.
Мои пальцы быстро дотронулись до лица, как будто они были виновны в каком-то грехе.
– Царапины, – пробормотал я. – Просто царапины.
– Как вас угораздило поцарапаться? – удивилась Миллз.
– Я был на прогулке в лесу.
Она смотрела вдаль и кивала.
– Поэтому вы так испачкались?
– У вас в связи с этим есть вопрос?
– Зачем вы ходили в лес?
– Закапывал тела.
– Снова сарказм, – отметила Миллз неодобрительно.
На сей раз я пожал плечами.
– Возможно, нам следует обсудить это в участке.
– В участке… – повторил я.
Миллз оглядела стоянку автомобилей, потом глянула на чистое синее небо, как будто находила во всем этом что-то неприятное. Когда ее глаза остановились на мне, выражение осталось таким же.
– Там наша беседа могла быть более продуктивной, – сказала она.
– Ордер на арест у вас есть? – поинтересовался, а Миллз покачала головой. – Тогда мой ответ: нет.
– Итак, вы хотите сказать, что никогда не видели завещания своего отца?
Внезапный вопрос сбил меня; это было неожиданно и на ее лицо опустилась завеса, когда она задала вопрос, Я ощутил опасность.
– Почему вы спрашиваете?
Миллз пожала плечами.
– Так вы говорили раньше. Я только хочу удостовериться, что все мои факты верны. Вы сказали, что никогда не видели завещания, не знали ничего о его содержании.
Это все правда?
Я знал, чего она хотела. Мое знакомство с завещанием означало мотив, и сигналы тревоги начали звенеть у меня в затылке. Полицейские похожи на адвокатов. Самым лучшим вопросом был тот, на который уже известен ответ.
– Я не готов это обсуждать. Моя сестра только что пыталась покончить с собой. Я до сих пор весь в ее крови. Для вас это что-нибудь значит?
– Я просто хочу правды, Ворк. Как любой другой.
– Я знаю, чего вы хотите, детектив.
Она проигнорировала мою враждебность.
– Действительно?
– Если вы хотите правды, тогда почему не изучите дело об аннулировании права выкупа закладной на молл? Там на кону были миллионы долларов, к тому же – обозленные инвесторы и мой отец. Ведь он был убит в этом проклятом молле! Или это не относится к вам?
Миллз нахмурилась.