Наконец, в-четвертых, он обладал прекрасным чувством юмора. Я имею в виду не умение рассказывать анекдоты и острить. Совсем нет. Вильсон мог подметить забавное в самых трудных для него событиях и ситуациях. И часто, понимая, что он не в силах изменить эти обстоятельства, умел вовремя пошутить, мягкой, интеллигентной остротой снять напряженность, созданную какой-то неприятной ситуацией. Чувство юмора — качество ценнейшее, особенно когда работа протекает в трудных условиях. Тут, видимо, я никогда не соглашусь с теми чересчур серьезными людьми, которые в трудную минуту сурово изрекают: «Сейчас не до шуток!» Я же придерживаюсь иного взгляда. Я бы даже ввел правило — отмечать «наличие» чувства юмора (или отсутствие такового!) в служебных характеристиках. Согласитесь — проницательному руководителю это намного облегчило бы подбор сотрудников. Конечно, я имею в виду не деланное, так называемое «постное» остроумие.
Очень хотел бы рассказать о дальнейшей судьбе Вильсона, но время для этого еще не наступило...
Примерно через три недели я получил от Вильсона сообщение: обосновался, готов выполнять задания. Естественно, все было закодировано и пришло ко мне по каналу связи, который был предварительно оговорен между нами.
Я назначил день и место встречи.
На этот раз мы были одни. Никаких посторонних. Никакой опасности быть услышанными. Говорили по-английски, но с таким же успехом могли вести разговор на русском, по которому оба, кстати, изрядно соскучились.
— Поздравляю вас, Вильсон, — сказал я. — По-моему, вам везет, а я придерживаюсь взгляда, что удачливые люди — это всегда люди, знающие свое дело.
— Спасибо... Но мне на самом деле здесь повезло. «Крыша» оказалась удобной, чтобы установить кое-какие знакомства. Теперь дело за конкретным заданием...
— Какое впечатление произвел на вас Портон?
— Городок как городок. Серый. Скучный, маленький. Со своими маленькими заботами.
— И большими претензиями?
— Да, чего-чего, а «суперменства» там предостаточно. Военная казарма. Да к тому же — центр бактериологической войны. Искренне считают, что своими пробирками могут уничтожить весь род людской.
— Насчет пробирок говорят открыто?
— Нет, конечно. Но особого секрета из того, чем занимаются, не делают. Во всяком случае, человек, от которого я услышал это, был информирован достаточно, чтобы делать свои выводы.
— Кто он? Вильсон ответил.
— Среди его знакомых некий Бэкон — доктор медицины. Этот парень работает не то с чумой, не то с холерой. Не знаю... Главное, что после своих вирусов он испытывает потребность в словесных излияниях.