– Мистер Кэрнс, – сказала она. Её темные глаза сверкали, когда она сверлила его взглядом. – Вы должны как следует позаботиться о моей дочери. Она – всё, ради чего я живу.
И обняла Сноудена. Эдит пересекла комнату и, хотя в её лице всё ещё читалось страдание от головной боли, попыталась слегка улыбнуться. Тётя обняла будущих супругов и шепотом поздравила их.
– Позволю себе напомнить вам, что я хорошо знал мистера Холланда, – обратился Сноуден к женщинам. – И знаю, как бы ему хотелось, чтобы я позаботился о вас.
Элизабет снова кивнула. Мир такой удивительный – он подвергает испытаниям, но если вести себя спокойно и сосредоточенно и пытаться совершать правильные поступки, то выход из положения всегда найдется. Раньше Элизабет представляла, что решение находится в другом направлении, но теперь это уже не имело значения, поскольку дорога туда ещё даже не построена. И никогда не будет. У неё есть настоящее, которое ничем не хуже фантазий. Она станет матерью – и эта мысль переполняла Элизабет радостью.
– Полагаю, вы согласитесь со мной, что свадьбу нужно играть быстро, чтобы избежать подозрений,- говорил Сноуден миссис Холланд или, может, тёте Эдит. Элизабет больше не обращала на них внимания; она думала об Уилле, его благородной натуре, готовности работать до седьмого пота, обо всём, что он для неё сделал, и что теперь у нее наконец появится возможность поступить похвально в память о нём.
Многие мои обычные источники в это тихое время года хранят молчание, но некоторые из моих новых друзей оповестили наше издание о поразительном появлении младшей девицы Холланд, мисс Дианы, на вчерашнем приеме у Хейзов. Говорят, что её пригласил наследник рода, Грейсон. И что бы это могло значить?
Из светской хроники Нью-Йорка в «Уорлд газетт», суббота, 3 марта 1900 года.
Вернувшись из церкви, Диана желала только подняться в свою комнату. Церемония прошла кратко и мрачно, а гостями были лишь члены их маленькой семьи и несколько людей из близкого окружения Сноудена. Обряд провел преподобный Нидлхауз, на протяжении всей службы поглядывавший на сестру невесты так, словно от неё плохо пахло. После свадьбы жених и невеста отправились в своё новое жилище в многоквартирном доме, а семейство Холланд вернулось в родовое гнездо в парке Грэмерси.
Теперь Диана снова стала единственным ребенком в этом наполненном скорбью особняке. Она поставила ногу на ступеньку, но не успела вновь погрузиться в душевные муки, потому что на её пути встала мать.
– Ди, твоей сестре очень повезло.
Диана оглянулась на мать, уже больше года как облаченную в траур. Одежда младшей Холланд – скромное темно-синее шерстяное платье – была почти столь же мрачной, и Диана затруднялась ответить, кто из них выглядел трагичнее.