– Генри, – помолчав, сказала она. Диана пыталась говорить жестко и нетерпеливо, но знала, что в её голосе по-прежнему слышится ранимая жажда нежности. – Они будут гадать, куда я подевалась.
Генри посмотрел налево, на окна гостиной, и сделал шаг вперед, чтобы скрыться из виду. Диана заметила, что его кадык взволнованно ходит вверх-вниз под мягкой кожей, гладко выбритой лакеем не менее часа или двух назад.
– Пожалуйста, подарите мне ещё одну минуту вашего времени, мисс Диана.
Она оглянулась, словно позади уже собралась толпа свидетелей, но в прихожей никого не было.
– Хорошо.
– Я не люблю Пенелопу, и никогда не любил. – Впервые за весь разговор его тело полностью замерло. Даже веки не подрагивали. – Я никогда в жизни не помышлял жениться на ней, и сделал это лишь затем, чтобы защитить тебя.
Диана невольно прикрыла руками грудь. Холод уже добрался до её ушей, но она никогда прежде не видела такого честного выражения на лице Генри, и от этого ей стало чуточку теплее.
– Она каким-то образом узнала о той ночи… в твоей комнате… и о том, что между нами произошло. Она сказала, что если я на ней не женюсь, то она выдаст тебя. Я пытался тебе это объяснить… – он осекся, возможно, осознавая, что ничто из этого уже не имеет значения. – Всю церемонию и все время после неё я думал и продолжаю думать только о тебе. О защите тебя и твоего доброго имени.
Доброе имя никогда до этого не казалось Диане столь бесполезным. Она коснулась кончиками пальцев шершавой деревянной двери и задумалась, не хочет ли он услышать слова благодарности. За прошедшие несколько минут многое в ней изменилось, но благодарности к нему она не испытывала.
– Я все объяснял тебе в письмах, и там же писал, как жалею, что все так вышло. – Генри вертел в руках шляпу, но продолжал смотреть на Диану так, что ей хотелось упасть к нему в объятья и остаться там навсегда. Она была удивлена и немного зла на себя за то, что по-прежнему питала к нему такие чувства. – Я не люблю её, Ди.
Она закрыла глаза и приподняла бровь.
– Но в таком случае ты обвел вокруг пальца весь Нью-Йорк, – довольно неубедительно возразила она.
– Я даже не сплю с ней.
Диана открыла темно-карие глаза, взмахнув густыми ресницами.
– Совсем? – прошептала она.
Генри кивнул, не сводя с неё глаз.
– Как я могу, когда в моих мечтах только ты?
Её словно подтолкнули на детских качелях навстречу ветерку. Диана приоткрыла рот, пытаясь привести в порядок тысячу слов, вертящихся на языке. Она задумалась, не поцелует ли её Генри достаточно быстро, чтобы никто не заметил, но момент был упущен.