- Ты за базаром-то следи, юный шушкиновец, - ткнул в его сторону дымящей сигаретой "дог". - А то ж я и запомнить тебя могу. При случае кто знает, как обернется?
Скрипнула дверь, в бар вошел человек. Лет пятидесяти, но все еще крепыш на вид. Голова в серебристой седине, на обветренном, сухом лице шрам, стянувший щеку и не позволявший левому глазу открыться больше чем наполовину. На нем была лишь зимняя тельняшка в черную полосу и обычные камуфлированные штаны, никакого оружия при себе. Это был сам генерал Шушкин. Кинув оком по сторонам, он быстро оценил ситуацию, упер руки в бока, вопросительно посмотрел на Гремучего.
- Иван Семеныч, - выпустив изо рта кольцо дыма, Гремучий в извиняющемся жесте приложил ладонь с зажатой меж пальцами сигаретой к сердцу, - клянусь, не собирался тут вам устраивать дебош. Вы же, наверное, в курсе, что было ночью? Так вот я по поручению Вертуна... Ищем, так сказать, виновных, а посетители у вас крайне несговорчивы. Мне б то всего пару вопросов поставить, но мирный диалог чего-то не прокатил. Пришлось вот так. А тут еще и ваши оскорблять берутся. Вы бы успокоили парней, скажите им, что мой друг Салманов сейчас расскажет кое-что, и я уйду. Уверяю, мои пацаны не начнут шмалять первыми.
Шушкин перевел взгляд на меня. Затем снова на Гремучего.
- Вы нарушили правило, - он поднял руку и указал пальцем на большой щит над барной стойкой. Во вполне классической формулировке на круглой деревяшке был изображен перечеркнутый пистолет. - Мы разрешаем носить оружие на территории нашей базы, но его использование посетителями запрещено. Всеми посетителями. Так что для начала пусть твои бойцы опустят стволы. А потом решим, что делать дальше.
- Да это не базар. Пацаны, пушки, - спокойно приказал Гремучий.
Двое в черной форме неуверенно опустили оружие, непрестанно пуляя вытаращенными глазами то на своего босса, то на "сыновей", то на меня с Варягом. Уверенный голос Гремучего не помог своим подчиненным полностью избавиться от напряжения, они по-прежнему были готовы в мгновенье ока сдавить курки. Расслабились лишь, когда на Шушкинов взмах век, его "сыновья" опустили свои "калаши".
Положил на прилавок помповое ружье и Калмык, что правда, ствол по-прежнему был направлен в одного из салаг.
- Парень, - обратился ко мне, сидящему к входу вполоборота, генерал, - я не знаю, кто ты и почему эти люди хотят с тобой говорить, но я знаю одно: это не тот случай, когда ты можешь выбирать. Я могу приказать, и вас четверых выведут за пределы нашей базы. Но подумай, не выгодней ли тебе решить эту проблему здесь и сейчас. Надеюсь, ты меня понимаешь правильно.