Я кивнул.
- Ну, вот и отлично, - выдохнув дым вверх, вперил в меня свои черные зрачки Гремучий. - Тогда, может, ты расскажешь нам, как провел последнюю ночь?
- Это допрос? - спрашиваю. - Тогда я имею право на адвоката.
Гремучий посмотрел на Шушкина, тихо, приглушенно засмеялся. Как пират Сильвер, которого в небезызвестном моему поколению "Острове сокровищ" озвучивал Джигарханян. В акульем взгляде "договца" сквозил упрек: вот видишь, генерал, эта сволочь понимает только один язык - язык стали и свинца.
Прекратив смеяться, он раздавил окурок в пепельнице и встал на ноги. Подойдя ко мне вплотную, Гремучий навалился на стойку локтями и мы с ним оказались словно парочка влюбленных. Глаза в глаза, я видел все дефекты его кожи: угристую сыпь, мелкие язвочки на губах, маленькую черную бородавку в кустистых бровях.
- Да не поможет тебе адвокат, Глебушка, - сказал он. - Знаю я, где эта мразь засела. В угловой пятиэтажке на Скалецкого. Ребята Наная уже там. И если ты хоть каким-то макаром к этому причастен... - он облизнул губы, причмокнул. - Потому что тот, кому наш Жека подсобил, по описанию очень на тебя похож. Вылитой ты, Салманов. И ежели так, то лоханулся ты как маленький пингвинчик. Братанов для дела подыскал самых говеных. Знаешь почему? Дедулька-то проболтался дома. Поделился с дорогой внучкой своими планами, вот та поутру и примчала кормильца оплакивать. А когда ей ко лбу волыну приставили, поведала интереснейшую историю о неком тягачке, на которого его дедушка очень сильно рассчитывал. Рассчитывал, потому что у него были патроны, как он сам сказал, примерно полрожка. "Пятых" гильз в павильоне я насчитал десять штук. Значит, осталось у нашего везунчика пять-шесть патронов. А еще у командира отделения, Левоном звали, автомат пропал. Прикидываешь? "Вепрь" с оптикой, редкое унылое говно, но для тягача вроде тебя - просто мед. И пропал этот мед вместе с полным рожком. Я знаю, что если Жеку возьмут и он назовет имя, уже будет по херу что там у тебя за спиной и сколько в нем патронов. Но пока что у меня своя работа, так что будь любезен, продемонстрируй здесь находящимся свою пушку.
Было странное ощущение. Вместо мозга в голове выросла какая-то тяжелая монолитная глыба. Не способная ни думать, ни анализировать, ни подавать нервные импульсы остальным органам. Как в почке, так разросся камень под моим лысым черепом. На какое-то время я весь вымер изнутри, превратился в муляж, чучело.
На самом деле мысли не пропали, они просто рванули со всех направлений и застряли в узком дверном проходе, который превращает мысли в определенные внешневыраженные реакции: слова, мимику, действия. Это стопор потерпевшего, которого едва ли не насмерть сбили на пешеходном переходе, а в суде признали нарушившим правила дорожного движения.