Зима в Порт-Джексоне оказалась дождливым временем года; уже в начале августа, вскоре после того как отряд Ричарда без горечи распрощался с «Александером», дождь зарядил без перерыва на четырнадцать дней. Ручей вышел из берегов и согнал с места женатых пехотинцев, раскинувших лагерь на берегу, даже песчаная почва превратилась в вязкую грязь, а бревенчатые дома — в ловушки, насквозь продуваемые ледяным ветром. Крытые тростником крыши не просто протекали — сквозь них вода лилась струями; имуществу, сложенному под открытым небом, был нанесен невозместимый ущерб, а губернаторский склад превратился в рассадник плесени, сырости, гнили и ползучих насекомых.
Как всегда, меньше всех пострадали наиболее предприимчивые колонисты. Поскольку ухаживать за огородом было незачем, Лиззи принялась изучать местные деревья, которые хотя и не отличались сочной листвой, зато поражали воображение окраской стволов. Среди них попадались растения с коричневой или сероватой корой, как в Англии, а также с корой множества других цветов и оттенков — белого, серого, желтого, нежно-розового, почти красного, золотистого, кремового, серовато-голубого, насыщенного розовато-оранжевого. На ощупь стволы тоже различались: были гладкими, как бумага, но полосатыми, чуть шероховатыми, точно шелк, или напоминали грубые веревки, пятнистыми, чешуйчатыми, морщинистыми. Ни одно дерево не сбрасывало листья на зиму, зато многие меняли кору.
Этой корой и заинтересовалась Лиззи, узнав, что ею туземцы кроют хижины. Кора представляла собой большие кожистые листы цвета ржавчины. Уговорив Неда Пу сколотить невысокую лестницу, Лиззи принялась укладывать собранную кору поверх пальмовой кровли хижины, сшивая отдельные куски с помощью бечевки и огромной иглы, позаимствованной на складе. Поэтому, когда начались дожди, все течи сразу удалось заделывать заплатками из коры, которую Лиззи хранила в комнате, превращенной в склад. Строительство кирпичных и каменных домиков шло с мучительной медлительностью, и каторжники понимали, что пройдут годы, прежде чем они переселятся в жилье из более прочного материала, нежели стволы пальм или ветки. Решетчатые стены из веток, оплетенных пальмовыми листьями, лучше защищали от холодных дождей, чем напрасно срубленные пальмы.
В сущности, дом отряда был почти уютным. Все товарищи Ричарда продолжали работу даже во время дождей; майор Росс отдал лишнюю палатку точильщикам, как только она освободилась. Сам майор переселился в каменный дом незадолго до начала дождей — за все время, проведенное в колонии, ему впервые повезло. Самое ценное имущество Росса, как и вещи остальных высокопоставленных особ колонии, должно было прибыть на грузовом корабле «Блюститель» — его ждали в Новом Южном Уэльсе со дня на день. То же судно должно было привезти в колонию провизию, коров, лошадей, овец, коз, свиней, кур, индеек, гусей и уток. Лондой оставался безнадежно оптимистичным, считая, что мука, посланная с флотилией, может храниться сколько угодно, и, кроме того, рассчитывал, что в первый же год колонисты соберут огромный урожай зерна, овощей, дынь и других плодов. Но колонисты придерживались иного мнения, и не ошиблись. Запасы черствого хлеба и галет были уже на исходе, свежий хлеб пекли из муки пополам с долгоносиками, а солонина пролежала в бочках так долго, что после вываривания фунтового ломтя едва хватало на четверых. На этой еде да еще на горохе с рисом и существовали каторжники; хлеб теперь выдавали только по воскресеньям, вторникам и четвергам.