Уильям Генри охотно выполнял приказы наставника — сидеть смирно, не вертеться, не раскачиваться на скамье, не вытирать нос, не шмыгать, не болтать. Поэтому мистер Симпсон обратил на него внимание лишь на минуту, чтобы спросить его имя и сообщить, что, поскольку в Колстонской школе уже есть два Моргана, Уильяма Генри будут называть Морган Третий. Другой мальчик, которому задали тот же вопрос и дали тот же ответ, сглупил и запротестовал, вовсе не желая быть Картером-младшим. За это он получил четыре сильных удара тростью: один за то, что забыл произнести «сэр», второй — за дерзость, а еще два — на всякий случай.
Трость внушала страх, с таким орудием Уильям Генри еще не успел познакомиться. В сущности, за семь лет жизни его ни разу даже не отшлепали. Поэтому он мысленно поклялся, что никогда не даст наставникам Колстона повод подвергнуть его порке. Часы пробили одиннадцать, ученики расселись на скамьях за длинными столами в школьной столовой, и тут Уильям Генри узнал, кто из них лучше всего знаком с тростью — болтуны, непоседы, грязнули, тупицы, наглецы и те, кто просто не мог удержаться от скверных поступков.
Ни в классе, ни в столовой Уильям Генри старался не приближаться к товарищам, но вскоре обратил внимание на мальчика, сидящего неподалеку, — он казался жизнерадостным, но не слишком дерзким, и потому его ни разу не наказывали и не бранили. Взглянув на незнакомца, Уильям Генри улыбнулся так, что один из наставников затаил дыхание и замер.
Едва увидев улыбку новичка, маленький незнакомец оттолкнул с дороги соученика. Тот шлепнулся на пол, был поднят за ухо и уведен к столу наставников, стоящему на помосте в глубине громадной гулкой комнаты.
— Я Монктон-младший, — сообщил мальчик, улыбаясь так, что Уильям Генри увидел дырку на месте выпавшего зуба. — Учусь здесь с февраля.
— Морган Третий, поступил сегодня, — шепотом отозвался Уильям Генри.
— Его преподобие уже объявил, что в столовой можно говорить громче. Должно быть, твой отец богат, Морган Третий.
Уильям Генри оглядел синий сюртук Монктона-младшего и задумчиво склонил голову.
— Вряд ли, Монктон-младший. Во всяком случае, он не слишком богат. Он учился здесь и тоже носил синий сюртук.
— Вот оно что! — Поразмыслив, Монктон-младший кивнул. — Твой отец еще жив?
— Да. А твой?
— Нет, как и моя мать. Я сирота. — Монктон-младший склонил голову, его ярко-голубые глаза влажно блеснули. — А как тебя нарекли при крещении, Морган Третий?
— У меня два имени — Уильям Генри. А как зовут тебя?
— Джонни. — На лице Монктона-младшего появилось заговорщицкое выражение. — Я буду звать тебя Уильямом Генри, а ты меня — Джонни, но только когда нас никто не слышит.