— Господин подполковник устал от длинного интервью, — примирительно сказал Мак, — да и дел у него много. Может, поблагодарим его за исчерпывающие и прямодушные ответы?
Уорд не стал возражать. Он не спеша поднялся и пожал руку Калитину, сказав, что очень доволен столь откровенной беседой и что о ней он постарается честно и объективно рассказать в своей газете. Мак похлопал Калитина по плечу и заверил, что он непременно с ним встретится, но уже в бою. Верещагин с искренней симпатией жал руку командиру дружины — уж очень много общего было в их взглядах. И еще он очень радовался: теперь-то быстро домчится до штаба Передового отряда!
— Верещагин, что же я могу вам предложить, если я сам не имею должности? — спросил Скобелев, прочитав письмо1 Василия Васильевича.
— Михаил Дмитриевич, или, извините, ваше превосходительство, я не могу понять, как генерал может быть без должности, — пожал плечами Сергей Верещагин.
— Может, — пояснил Скобелев, — Вы похожи на своего брата?
— Внешне — да, талантом — нет.
— Меня в данном случае талант не интересует, — сказал Скобелев, — Меня интересует мой собеседник. Умеет он держать язык за зубами?
. — Умеет.
Скобелев поднялся со стула и стал медленно ходить взад и вперед, словно мерил шагами вытоптанный, полинялый ковер. Подошел к окну, заметил во дворе дерущихся петухов, усмехнулся, запустил в одного карандашом. Вернулся к столу, сел, принялся расчесывать бакенбарды.
Верещагин с интересом рассматривал жалкое пристанище генерала: стул, табурет, старенький, расхлябанный стол, тусклая картинка на стене, изображающая какого-то богатыря в окружении красавиц, остаток свечи на изъеденном жучком комоде, большие стенные часы с неподвижным маятником. И запах — затхлый, душный: похоже, что комната не проветривалась много лет.
— Я, Верещагин, командовал войсками в Средней Азии и все бросил, чтобы воевать за освобождение Болгарии, — начал генерал. — Я получил должность начальника штаба при своем отце. Должность незавидная, если знать странный характер моего отца. Но я согласился, И вот отец потерял дивизию, а я потерял должность.
— Василий Васильевич не понимает, как это могло случиться, — сказал Сергей.
— Как могло случиться, — повторил Скобелев, — да очень просто, Верещагин. У государя императора есть родственники, и он решил дать им хорошие должности — для чинов и орденов.
— Но при чем же тут вы? — недоумевал Сергей.
— Не я, а дивизия, которой командовал отец. У государя императора есть не один, не два, а много родственников, и все они хотят иметь высокие должности. А государь император у нас добренький. Вот и решил он из двух дивизий сделать четыре бригады. Теперь должностей хватило на всех.