Из всех обитателей квартиры я, естественно, больше всех возился с Малашкой и охотнее других кормил ее. И она отвечала мне взаимностью: всегда подбегала на мой зов — а к Павлу, например, шла, только увидев у него в руке что-нибудь съестное. Когда я еще только поднимался по лестнице, Малашка уже выскакивала в нашу крохотную прихожую и, едва открывалась входная дверь, начинала тереться об мои ноги и мурлыкать. Когда я куда-нибудь уходил, она провожала меня до двери и вопросительно смотрела, не позову ли ее с собой. Стоило мне только кивнуть головой, как она выскакивала на площадку, выходила со мной на улицу и шла рядом до ближайшего угла, словно собачонка. На углу садилась и долго провожала меня взглядом, после чего сразу бежала домой. В этих случаях я оставлял приоткрытыми двери в подъезд и в квартиру. Вернувшись, Малашка начинала мяукать и скрестись в дверь комнаты, где, как она знала (и никогда не ошибалась!), есть кто-то из жильцов, а когда он выходил, бежала в прихожую: показывала, что нужно закрыть дверь. Если я уходил, а в квартире никого не оставалось, звать Малашку с собой было бесполезно: ни за что не пойдет.
Малашкины необыкновенные способности проявлялись не только подобным трогательным образом. Охотничий инстинкт и трудное уличное детство брали свое: всегда накормленная, она все же считала делом кошачьей чести периодически самой добывать пропитание. Время от времени выкладывала посреди кухни или у чьей-либо двери пойманную мышь — уж не знаю, откуда она их брала, потому что никто из нас никогда не замечал ни их самих, ни помета или других признаков мышиного существования. Понятно, что Малашкина служба по защите дома от грызунов удостаивалась всеобщей похвалы. Я слышал, как Стеша с гордостью рассказывала о Малашкиных охотничьих подвигах приехавшей из деревни сестры. Это не опечатка: «говорила сестры», «гостила у сестре» — именно так, путая падежи, говорили наши соседи и их родичи. Сценаристы фильма Аркадия Райкина «Волшебная сила искусства» этого просторечного говора не выдумали.
Стеша еще не догадывалась тогда, что Малашкины добычливость и хитроумие не ограничиваются охотой на мелких грызунов. Раз или два в неделю она варила в огромной кастрюле щи, составлявшие основу ее с Павлом питания. Они ели эти щи и на завтрак, и на обед (когда обедали дома), и на ужин. Щи были мясные, говяжьи, причем говядину из них они употребляли в качестве второго блюда, обычно сдабривая самодельным хреном. Как сварятся щи, Стеша здоровенный мясной кусище вынет из кастрюли, порежет на кусочки и обратно сунет в кастрюлю. Перед каждой едой кастрюля подогревалась, щи наливались в большую миску, из которой они вдвоем или втроем по очереди хлебали простыми деревянными ложками (хотя имели и мельхиоровые, и даже серебряные с чьими-то буржуйскими монограммами — но деревянными им как-то вкуснее казалось), а куски говядины выкладывались в другую миску.