Словно догадываясь о бедственном положении экипа-
1 Moritur — умирает (лат.).
жа «Авроры» и в силу своего коварного и жестокого характера, желая окончательно доконать русских моряков, Джорджия, прилетевшая из южных широт, с визгом и грохотом обрушилась на фрегат, стремительно неся тучи мокрого снега. Неукротимая, лохматая, дико ревущая стихия облепила корабль тяжелой ледяной жижей. Она двое суток вертела, мотала парусник в черном вареве штормового моря, качая больных моряков в подвешанных койках со злобой придурковатой няньки.
Перебесилась и на третьи сутки к вечеру стихла свирепая Джорджия, вяло поплелась на север, таща за собой рваные тучи, как космы огромной ведьмы. А с противоположной стороны, разминувшись в несколько десятков миль со злой южанкой, на «Аврору» остервенело набросилась не менее взбалмошная и разрушительная Генриетта. Разнузданная особа злорадно освистала посмевших не устрашиться ее моряков двенадцатибалльным ветром, вскосматила океан пятисаженными волнами, которые в длину достигали трехсот метров. Беспрерывной продольной и поперечной качкой Генриетта, казалось, хотела вывернуть у людей нутро наизнанку. Она взметала корабль на гребни ревущих волн и тут же опускала в черную кромешную пучину, холодя сердца смельчаков. У моряков кружилась голова, рябило в глазах, к горлу подступала тошнота. Иллюминаторы кланялись дверям, двери — иллюминаторам, то в одну, то в другую сторону кренились переборки с прикрепленными к ним и палубе вещами. Под гулкими методичными ударами свинцовых волн скрипел и стонал корабль. Видавшие виды моряки прощались с жизнью.
Набушевавшись вволю, укротила свой вредный норов, угомонилась жаждущая жертв буйная северянка Генриетта. Адовая напасть миновала. И хотя ходившие ходуном волны еще продолжали биться о борта фрегата, ветер ослаб, тучи развеялись, появилось солнце.
«И кто же эти свирепые и беспощадные тайфуны назвал трогательными и нежными именами женщин? — думал Изыльметьев, смотря на утихающую стихию. — Не иначе как в насмешку над земными особами с невыносимо вредными и капризными характерами».
После тайфунов командир фрегата с доктором Виль-чковским обошёл больных. Болезнь никого не красит. Она изменила людей до неузнаваемости. Всматриваясь в похудевшие и обросшие лица моряков, Изыльметьев
догадывался, что кое-кто из них никогда не увидит берегов родной земли. У него от жалости сжималось сердце. Однако командиру нельзя расслабляться и показывать подчиненным угнетенность, слабость духа. Он старался быть добрым и даже веселым.