— Много прошли, немного и тем паче пройдем, — уверенно говорил Изыльметьев морякам, смотревшим на него с надеждой и верой в спасение. — Тяжела страда морская. Но мы, русские люди, видали всякое и не падали духом. Вынесем и это испытание. Держитесь, братцы!
И в ответ доносились слабые голоса:
— Бог даст, выдюжим…
— Вам дай Господь здоровья…
Изыльметьев подозвал к себе неподдающегося никаким болезням старшего боцмана Заборова, и они осмотрели с ним весь корабль. Капитан-лейтенант с огорчением узнал, что на фрегате поломаны трапы и перила правого борта, сорвана с ростров шлюпка; выломав палубные доски, свалился в пучину кормовой компас…
— Как думаешь, Матвей Сидорович, дойдем до залива Де-Кастри? — пожелал Изыльметьев узнать мнение опытного моряка.
Старший боцман посмотрел на него исподлобья.
— А куды нам, ядреный корень, деваться? — уклонился он от прямого ответа. — Не так, так этак…
— «Этак» не желательно, — сказал Изыльметьев, уловив у собеседника сомнение.
— Так оно, конечно, рады бы, да сами видите, что делается в экипаже, — грустно проговорил Заборов. — Вон как людей умолотило… Девятерых, понимаете, за борт спустили… Харчи на нет сходят. Воды, боюсь, не хватит. Трудно так дорогу одолеть.
— Трудно, — согласился Изыльметьев, — но надо, надо дойти.
— Сумление, Иван Николаевич, шибко берет, — сознался старший боцман, но огорчать окончательно командира корабля не стал — А может, и выкарабкаемся и из этой беды. И раньше ведь тяжко бывало…
— Бывало, — в раздумье повторил Изыльметьев.
Вскоре занемог и он сам. Его знобило, сильно болела
голова, поднялся жар. «Все признаки лихорадки», — определил болезнь Иван Николаевич и, поняв, что нуждается в медицинской помощи, велел вестовому пригласить лекаря. Однако оказалось, что доктор Вильчковский сва-
лился с ног в одно время с командиром корабля. Слег в постель и впал в беспамятство старший офицер Михаил Иванович Федоровский.
Двое суток Изыльметьев командовал фрегатом, не поднимаясь с койки, — он надеялся на быстрое выздоровление. Но болезнь оказалась тяжелой и затяжной. У него не прекращались головные боли, отказывались повиноваться руки и ноги, слабел голос. Поняв, что скоро _не выздоровеет, Изыльметьев пригласил к себе Тироля.
— Михаил Петрович, — с хрипотой проговорил он Болезнь принуждает меня сдать командование корабл. ем вам. — Занесите в вахтенный журнал следующее..
Тироль, сидя за столиком, вынул из кармана блокнот и карандаш, с повышенным вниманием уставился на командира.
С сего дня, 12 июня 1854 года, — продиктовал Изыльметьев, — я до выздоровления снимаю с себя полномочия командира фрегата и временно возлагаю свои обязанности на капитан-лейтенанта Тироля Михаила Петровича!