— О чем толковать будем? — спросил он недружелюбно. — На сухую какой может быть разговор у мужчин?
— Не уйдет это, — с напористой настойчивостью в голосе, но и с обещанием вроде возразил гость. — О тебе, брат, говорить будем.
— Персональное дело, что ли? — усмехнулся Шутов. — Так кворума нет.
Иринархов уже за стол сел, положил поверх крепкие руки. Основательно устроился, по-хозяйски, не на скорую руку дело решать пришел.
Странный получился у них разговор, путаный, без нужной ясности для Шутова, хоть и старался Иринархов, говорил много.
— Что-то не пойму я тебя, — признался хозяин, уставая от непривычного напряжения мысли. — Ты меня куда агитируешь? В религию, что ли, податься?
— А ты постарайся к этому слову иначе подойти, без того, как учили тебя, без предвзятости, — гнул свое гость. — Ты его прими как слово «душа». Душа-то у всякого есть. Вот к ней и оборотись. Ты не о друзьях своих думай, от них добра не жди. Ненадежны наши друзья и приятели. Господь так говорит: проклят человек, который надеется на человека.
— Тут он прав, — согласился Шутов, ощутив, как злорадное, горечью разбавленное чувство поднимается в нем, затмевая все.
— Вот видишь, — обрадованно подхватил Иринархов. — А господь не обманет, не предаст, не бросит в беде. Первая заповедь у нас: возлюби господа бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою, и всем разумением твоим.
— Хорошо все это, только ведь неверующий я, так что зря все…
— Да не зря, не зря. Вера придет, захотеть только надо, — надеждой обволакивал голос гостя, ласкал, приваживал.
— Что ж я там у вас делать буду? — сопротивляясь, не поддаваясь, с прищуром глянул на него Шутов. — Со старушками молитвы читать, песнопения всякие?
Иринархов вдруг выпрямился на стуле, подчеркивая торжественность, значительность того, что возгласит.
— Поначалу и попоешь, не убудет тебя. А потом сам учить будешь людей слову божьему. Пресвитером, может, сделаем тебя.
— Это вроде попа, что ли?
Еще слышалась усмешка в словах Шутова, но Иринархов наметано уловил и нечто новое — интерес, что ли. Будто коготком завязла птичка, не зная, не ведая, что пропасть ей теперь всей.
— Пресвитером, — отсекая насмешку, с ударением, с той уверенностью, которую дает убеждение в праве наставлять, произнес Иринархов. — Обеспечен будешь. Братья и сестры все сделают, в нужде не будешь. Дел-то всего — проповедь прочитать, просветить заблудших и ищущих, удержать в стаде да о пополнении позаботиться. Книг я тебе оставлю, какие нужно, почитай. Что запомнить — подскажу. Рядом буду, подмогну, а там найдутся люди — дальше поведут Христовой дорогой. Приемничек дадим, научу, что слушать…