«Некоторые птицы наших стран яркостию пера подходят к полуденным: сизоворонка, золотой щур и зимородок», – указывает Владимир Иванович Даль, знаменитый учёный-филолог. По моим скромным познаниям в орнитологии могу сказать, что означенные птицы относятся к отряду ракшеобразных. Только тут правильнее будет не «щур», а «щурка», потому, что щуры – это иное семейство птиц, вьюрковых, из отряда воробьиных. А здесь речь идёт об осоеде, или пчелоеде – золотой щурке! Которых в Ильинке много живёт в меловых норках по бокам круч.
Ещё и удода я бы причислила в эту группу райских птиц по полному праву. Сколько раз слышала, словно мерное движенье колеса арбы, волнообразно-зазывное: «уд-уд-уд», и, переждав один вздох, опять: «уд-уд-уд». Потатуй, или, как звала его моя мамочка, – худоту;т, – удод, житель прикладбищенских прохладных норок. Мама говорила: «Худотут кричит, погода изменится». Она называла так удода, очевидно потому, что он будто выговаривал: «Уд-уд-уд – ху-до-тут!» Часто полуденный крик удода раздавался с кладбища, лежащего под горой, почти рядом с дедовским домом. Казалось, птица хотела сообщить живым людям сокровенное знание людей мёртвых: «Ху-до-тут, ху-до-тут!»...
В ночь на свои сороковины ко мне пришла мама и сказала: «Здесь так, как там». Или: «Там – как здесь». Шла она по дорожке возле дома, которую всегда обсаживала цветами: календулой, астрами, дельфиниумами, гладиолусами, лилиями... И обязательно шёлковой травой.
Светило солнце, на ней было пёстрое, как ильинский луг, платье, в котором она умерла. Она прошла по тропинке, зашла на веранду дома, сказала эти слова просто, будто бы в никуда. Но я их во сне услышала. Потому, что во сне был солнечный день, и я, конечно же, не спала. А на деле я проснулась среди ночи. Наверное, разговаривать во сне с покойником, даже если это твоя мама, плохая примета. И мама позаботилась обо мне, скорбящей. Она только сказала то, что надо ей было мне сказать, и сделала сразу так, чтобы я проснулась, а не кинулась к ней с расспросами...
Утром я была уверена, что мама отправилась в рай. Отметили сороковины. Старушки читали молитвы и пели псалмы. А вечером выплыла эта мамина фраза: «Здесь так, как там». И я теперь часто над нею думаю.
Просто перевёртыш какой-то!
Где это – здесь?
Где это – там?
Здесь – там, где она?
Там – здесь, где мы?
Или наоборот: здесь – это здесь, у нас, а там – там, у неё?
Выходит, что всё равно, где: там или здесь – везде одинаково.
Словно в зеркале отражение. Вот – я, а вот – отражение. И меня можно погладить по голове, взять за руку, ощутить моё живое тепло.