Большой и медлительный, он бродил в сумерках, обживая лагерь за всех четверых, а потом сел у костра и попытался собрать переносную станцию переливания искусственной крови.
Навыка работы с медицинской техникой у него не было, схем он не знал и действовал наугад, но в конце концов собрал что-то, что смогло влить в Квоттербека пол-литра витаминизированной крови, смешанной со зверской дозой стимуляторов.
Регенерация наших организмов сравнима только с регенерацией технического мяса. Процессы, протекающие в нас, нацелены только на то, чтобы заживать, срастаться, восстанавливаться и восполняться. Искусственная кровь и реактивы, которыми кормят технику, вполне годятся и для нас. И не важно, что мы испытываем, гоняя по венам то, что заставляет работать оружие и боевые машины.
Квоттербек, очнувшись, тут же занялся всеми этими процессами. Он наладил смесители плазмы и реактивов, извел все инъекторы и стимуляторы, но добился того, чтобы наше сознание прояснилось.
Лайнмен все это время сидел над костром и потом с радостью раздал нам по фляжке с пресным, но необходимым для восстановления супом.
Изодранное, окровавленное колено Квоттербека — это было первое, что я увидел. Посмотрел выше и понял, что он улыбается. Синие тени у его глаз разгладились, длинные ресницы прикрыли заблестевшие глаза. Он одержал победу — мы одержали победу, и было чему радоваться.
Маленькое тепло разгорелось во мне, а потом явился Лайн и заставил меня есть.
Я сидел в спальнике, весь опутанный трубками, рядом шипел аппарат искусственной крови, к которому я уже привык как к родному. Лопнувшее над коленом мясо Квоттербек зашил, и свои длинные раны тоже, и в итоге мы стали похожи на какие-то диковинные штопаные коврики. Тайтэнд угрюмо сидел в темноте. Рядом с ним тоже шумел аппарат, один на двоих с Квоттербеком. Швов ему накладывать было некуда, стимуляторами он был обколот со всех сторон, но оставался таким же скучным и молчаливым.
Квоттербек поглядывал на него с немым вопросом, но Тайт только опускал глаза.
Вся эта напряженная обстановка портила мне ощущение команды, и я волновался, надеясь, что скоро все разрешится.
— Солнце валяется внизу, — нерешительно напомнил Лайнмен, принимаясь кашлять. Вечерами его особенно прихватывало. — Спуститься, что ли, забрать…
Это был то ли вопрос, то ли предложение.
— Забери, — сказал Квоттербек. — Под третьей фазой.
Неповоротливый в своем светящемся костюме Лайнмен перевалился за борт, предварительно надев шлем. Я высунулся и посмотрел вниз. В полной темноте, словно медузы, плавали длинные электрические разряды. Солнца не было видно, хотя мне и казалось, что его кроваво-красное свечение преодолеет расстояние и туманы.