И от такого сравнения даже мурашки по коже побежали. Сосуд! И подумать страшно, каково приходилось людям, чьи души еретики использовали для хранения собранной из прихожан храмов Единения скверны. Ощущать силу и раз за разом отдавать ее другим — как можно пережить подобное и не сойти с ума?
Я глубоко вздохнул и вновь уставился в небо. Разочарование и усталость жгли душу почище раскаленного железа, но поддаваться унынию было никак нельзя. Стоит только начать себя жалеть, и сам не заметишь, как станешь игрушкой в руках бесов. Жалеть себя — последнее дело. У нас и без того проблем хватает.
Окинув взглядом протянувшиеся вдоль дороги поля, я спросил у Гуго:
— Долго нам еще?
— С полчаса, не больше, — ответил седовласый фокусник и прикрикнул на впряженную в телегу клячу: — Давай, волчья сыть! Шевелись!
— Вот ведь!
— Всего ничего осталось. — Берта улеглась на живот, уперла подбородок в ладони и заглянула мне в лицо. — Стоит ли нервничать?
Телега в очередной раз подскочила на кочке; задорно качнувшиеся груди едва не выскочили из лифа, и я отвернулся от лукаво улыбнувшейся девушки, без всякого сомнения, намеренно принявшей столь соблазнительную позу.
— Отстань.
Но кроме рощицы да глубокого оврага, по дну которого струился мутный ручей, поблизости ничего интересного не оказалось, и я вновь уставился в небо.
— Странно, Себастьян, — промурлыкала Берта и облизнула губы, — вчера ты бросился защищать меня с яростью наседки, отбивающей цыпленка у коршуна, а сегодня не желаешь разговаривать.
— Не вижу в этом ничего странного, — возразил я и спросил у хохотнувшего Гуго: — А ты ничем не собираешься с нами поделиться?
— Сейчас, сейчас. — Фокусник враз подавился смешком и зазвенел монетами. — Сейчас все будет…
Берта зевнула и предприняла очередную попытку залезть мне под шкуру:
— Думаю, в глубине души ты считаешь меня своей собственностью, поэтому и рассвирепел вчера.
— Тот гад изрядно спутал нам планы, за это и поплатился.
— И только?
— Окажись на твоем месте Гуго, поступил бы точно так же.
— Хотела бы я на это посмотреть, — хихикнула Берта.
— Вот уж не надо! — возмутился едва не рассыпавший монеты фокусник. — Типун тебе на язык!
— Да кто на тебя польстится-то? — улыбнулась девушка. — Вот Себастьян у нас красавчик…
— Чего ты добиваешься? — обреченно вздохнул я и выплюнул изрядно пожеванную соломинку.
— Чего хочу я? Скажи лучше, чего ты хочешь. — В зеленых глазищах промелькнула хитринка, Берта неожиданно подалась вперед и навалилась сверху: — Скажи, Себастьян, я привлекаю тебя как женщина?
— Странный вопрос… — пробурчал я. В спину больно врезался сучок, но куда больше беспокоило явственно ощущавшееся через легкую ткань платьица тепло девичьего тела. Тепло — и не только…