Неплохо. Очень даже неплохо.
— Толстяк не из бедных оказался, — усмехнулся я, не испытывая ни малейшего раскаяния из-за разграбленной кубышки хозяина постоялого двора. Пусть еще спасибо скажет, что не спалили его халупу к бесам. Будет знать в следующий раз…
— Медяки на общие нужды оставил, — заявил безмерно довольный собой Гуго, явно зажавший на эти самые «общие» нужды немалую часть вчерашнего улова. — Теперь с оборотной монетой проблем не будет.
— Легенду отработали?
— А то! — усмехнулся фокусник. — Разъездной торговец скобяными товарами и его недалекая, зато грудастая служанка.
— Полегче, — возмутилась Берта.
— Так и есть, — отрезал Гуго. — Походишь, на жизнь свою нелегкую и приставучего хозяина пожалуешься. Бабы, они завистливые, но жалостливые. Иначе никак не примут.
— Хорошо, — согласилась с такой ролью циркачка и с интересом уставилась на меня: — Вот только для начала надо узнать, что именно придется вынюхивать.
— Узнаешь в свое время, — хмыкнул я и перебрался к Гуго. — Долго нам еще?
— Нет, уже подъезжаем.
И в самом деле — пустые поля сменились окруженными рощицами фруктовых деревьев усадьбами; дорога понемногу расширилась, и теперь время от времени нас обгоняли направлявшиеся в город повозки. На обочинах ютились крытые соломой мазанки, изредка на глаза попадались колодезные журавли. За плетеными заборами копошились вставшие спозаранку селяне, к небу от печных труб тянулись жиденькие струйки дыма, а легкий ветерок то и дело доносил аромат свежего хлеба.
Сельская, блин, идиллия.
— Кушать хочется, — печально протянула Берта, выразив таким образом наши общие чаяния.
— Ничего, тебе поголодать не вредно будет, — не смог промолчать Гуго.
— С чего бы это? — удивилась циркачка, демонстративно проведя рукой по талии. — С чего ты взял? Да и не всем худышки нравятся. Скажи, Себастьян!
— Хватит уже! — взорвался я, улегся на покрывавшую днище солому и предупредил: — И только попробуйте меня побеспокоить, пока до города не доберемся! Вовек не забудете!
— Да ладно, чего там, — вздохнул фокусник и начал насвистывать себе под нос незамысловатый мотивчик.
— Перестань!
— Это «Полет стрижа»! — возмутился Гуго. — Маэстро Антонио гениален! Его оперы ставят по всем Святым Землям! Как, вообще, можно не любить искусство?
— Искусство — люблю, но не в твоем исполнении, — хмыкнул я.
— Я, между прочим, с Лири-старшим знаком был, — пробурчал фокусник, — и он даже звал меня в свою труппу…
— А ты? — заинтересовалась Берта.
— Отказался, конечно! Папенька у маэстро Антонио тем еще жуликом был! — рассмеялся Гуго и предложил: — Сухарь будешь?