— Они — это кто?
— Неважно, — истерично рассмеялся Петер. — Неважно! Вы — не они!
Я ухватил парня за подбородок, посмотрел в его налитые кровью глаза и спросил:
— Полагаешь, тебе повезло?
— Не надо! — взвизгнул парень, рванулся прочь и в этот раз умудрился опрокинуться на спину. — Нет, только не это!
Выругавшийся Валентин поднял бившегося в судорогах Ковача, усадил его обратно на стул и от души врезал под ребра. Бесноватый моментально заткнулся и принялся ловить воздух судорожно распахнутым ртом.
— О чем это он? — удивился Марк.
— Подожди, — отмахнулся я от экзорциста и спросил покрывшегося испариной Ковача. — Что вас так напугало, друг мой?
— Я знаю этот взгляд, — облизнул губы парень. — Знаю, что будет дальше…
— Знаешь? — Тут в голове у меня будто щелкнуло, и все кусочки мозаики сложились в единое целое. — Валентин, подгони карету.
— Но…
— Быстро!
Недоуменно глянувший на меня усач пожал плечами и отправился выполнять распоряжение, а я подался к Ковачу и тихонько спросил:
— Ты сосуд?
— Будто не знаете.
— О чем это вы? — удивился Марк.
Я ничего не ответил, прошелся вокруг Петера и уточнил:
— Ты сосуд, но ведь это не все?
Сосудами еретики называли несчастных, чьи души вмещали в себя потустороннюю силу, вытягиваемую из прихожан во время церковных служб. Такие люди были при всех храмах Единения, но большинство из них погибли во время войны — отдавая скверну Высшим, они всякий раз теряли и часть собственных жизней.
Только вот сосуды наполнялись клириками еретического культа, а Ковач…
Не понимаю.
— Да пошли вы! — неожиданно выругался Петер и сплюнул себе под ноги. — Ничего не скажу!
Я жестом велел экзорцисту обойти парня со спины и положил ладонь на голову бесноватого. Положил — и едва успел осадить нечистых, устремившихся в него, будто в Бездну. Невероятно, но вычищенная моим прикосновением душа Петера уже успела подернуться невесть откуда взявшейся скверной. Словно Ковач неведомым образом оказался связан с потусторонним.
Словно? Да нет — так и есть!
Вот ведь!
Теперь ясно, зачем парень понадобился Лансу — если кто-то из Высших пережил войну и гонения, то неиссякаемый источник скверны придется ему весьма кстати.
Бесов праздник!
— Делайте со мной что хотите! — заорал Петер. — Да я такое пережил, что вам и не снилось!
— И ты больше не боишься смерти? Не ты ли пять минут назад плакал и молил о пощаде?
— Да что вы знаете о смерти? Ничего вы не знаете! — выкрикнул парень прямо мне в лицо.
Я совершенно спокойно вытер со щеки брызги слюны и печально улыбнулся:
— Видишь ли, Петер, мы для тебя страшнее простых убийц. Много, много страшнее. Смерть — это то, что случается один раз, а у нас ты станешь умирать, полагаю, каждую декаду. Да — ты станешь корчиться в агонии всякий раз, когда экзорцисты будут выжигать из тебя скверну.