Марта произносила речи? Репортер из «Манчестер гардиан» все устроил? Что, черт возьми, происходит?
— Кто-нибудь мог бы предупредить меня об этом, — с горечью заметил Клайв. — Я кружил по окрестностям часов восемь, не меньше. — Он скорчил рожу телефонной трубке. — И что же, это означает, что отныне «Дорога Марты» переходит к Алексу Скотту?
Мистер Гендерсон рассмеялся.
— Нет, конечно, Клайв, хотя он написал славную маленькую статейку о ней для завтрашнего номера. Кстати, на ночь она остановилась у викария в Коулторпе. Вероятно, его дом расположен где-то неподалеку от тамошней церкви, так что ты легко найдешь его. Алекс ждет тебя, — добавил он таким тоном, словно этот Алекс Скотт делал Клайву страшное одолжение.
— Спасибо, — коротко сказал Клайв и со звоном бросил трубку на рычаг.
Он решил, что с таким же успехом может переночевать здесь, в «Руно», а с утра пораньше прибыть в Коулторп. Если ему повезет, он застанет Марту до того, как она отправится дальше. А этот Алекс Скотт, скорее всего, будет ее сопровождать.
Заказав комнату, Клайв попросил постирать ему рубашку и выгладить костюм. В бар он вернулся, кипя от гнева и досады. Судя по названию Коулторп[33], здесь, в Шропшире, имеются угольные шахты. Если так, ему об этом ничего не известно. И если бы кто-нибудь спросил его об этом, он бы сказал, что Коулторп расположен где-то на севере.
Клайв был взбешен не только оттого, что его вывели из игры, но и из-за собственного невежества.
За окном едва забрезжил рассвет, когда ребенок так сильно ударил Марту ножкой, что она проснулась. Она погладила живот, чтобы успокоить малыша, и подумала о том, как славно было бы выпить сейчас чашечку чая. Дома по утрам, не успев встать с постели, она шла на кухню, чтобы приготовить себе чай. Даже разведенная в кипятке чайная пыль, оставшаяся на дне металлической баночки, быстро приводила ее в чувство.
Но тут Марта вспомнила, где находится, застонала и зарылась лицом в мягкую пуховую подушку.
Она у викария! В доме, принадлежащем протестантскому священнику Полю Хьюзу и его супруге Фло. Марта чувствовала себя так, будто совершила смертный грех. Ведь она ночевала под этой крышей и даже возносила здесь молитвы. Пожалуй, в следующий раз на исповеди она обязательно покается в этом, просто так, на всякий случай. А вдруг это и впрямь смертный грех? Но ведь и викарий, и его супруга оказались очень милыми людьми. Они сразу же попросили, чтобы Марта звала их по именам, что далось ей ужасно трудно. В конце концов, викарий — то же самое, что и католический священник, а она не могла себе представить, что называет отца Лоулесса по имени, величая его Биллом или Джеком, или еще как-нибудь. Что же касается наличия у святого отца супруги… нет, об этом лучше не думать!