— Теперь, — прохрипел он, глядя на нее, — моя очередь.
Он расстелил ее платье и свою тунику на земле, потом протянул к ней руку. Кара, не колеблясь, приняла ее и позволила ему уложить ее.
Его взгляд жадно скользил по ее телу, упиваясь каждой мельчайшей подробностью, от полной груди, увенчанной темными сосками, до тонкой талии и пышных бедер и стройных ножек.
Она подняла руки и обвила его за шею. Улыбка на ее губах была само соблазнение. Даже если бы у него была мысль попытаться остановить все это, он знал, она бы не позволила. То, что она видела его, видела то чудовище, каким он является, и все равно желает его, было непостижимо его уму.
— Не заставляй меня ждать, — прошептала она. — Я мечтала об этом с нашего первого поцелуя. Покажи мне страсть, которую я вижу в твоих глазах.
Лукан был окончательно усмирен. Он взял ее лицо в ладони и поцеловал, легонько проведя по ее губам своими. Он хотел действовать медленно, поскольку это ее первый раз, но Кара не собиралась ему этого позволить. Она облизала его губы и застонала. И тогда он окончательно пропал. Он даст ей все, что она захочет, чего бы это ни стоило.
Он углубил поцелуй, вбирая в себя ее вкус и запах. Руки его блуждали по ее телу, изучая каждый изгиб и все чувствительные местечки. Прижавшись своей возбужденной плотью к ее женственности, он ощутил жар и влагу.
Ему хотелось поскорее погрузиться в эти зовущие глубины, но она не готова. Значит, надо помочь.
Он обхватил ладонью ее грудь и стал ласкать, большим пальцем поглаживая сосок. Ее ногти вонзились ему в спину, когда маленький бутон затвердел. Он наклонился и сомкнул губы на соске. Подразнил вершинку зубами и втянул ее глубоко в рот.
Дыхание ее вырывалось судорожными, неровными всхлипами, таз приподнялся навстречу ему, ища того, чего она пока еще не понимала. Лукан переключился на другую грудь и повторил свои ласки. Она извивалась под ним и шептала его имя.
Лукан уже был на грани. Пора, пора оказаться внутри ее. Просунув руку между их телами, он раздвинул пальцами темные завитки. Улыбка заиграла на его губах, когда он почувствовал, какая она влажная.
Она дернулась, когда его пальцы погладили её там, где к ней еще никто никогда не прикасался. И никто, кроме него, не прикоснется.
— Лукан, — горячо пробормотала она.
Он скользнул пальцем внутрь. Господи, помоги, какая она тугая. Он стиснул зубы, чтобы сдержать желание, пока она не будет окончательно готова. Палец его равномерно то погружался, то выскальзывал наружу, пока она не стала приподнимать таз ему навстречу. К первому пальцу присоединился второй. Она застонала и выгнула спину. Ее твердые соски мерцали в вечернем свете, умоляя его снова заняться ими.