— Мне кажется, можно смело открывать.
— Не думаю, что эти болты мы быстро вывернем. Сделать это и открыть дверь так же тяжело, как пробить отверстие. Ты только посмотри, как проржавели болты. Но делать нечего. Надо браться за работу…
— Надо позвать поручика и кого-нибудь из солдат. Пусть и они примут участие в этом деле.
Около двери появились поручик Рихтермоц и Чалоуя с Дворжаком. Они начали отвертывать болты. На это у них ушел без малого час. После этого Гумл с Бенедиктом с помощью кайла открыли металлическую дверь. Перед ними был вход в подземелье.
Они посмотрели друг на друга, как бы решая, кому идти первым. Приблизительно в метре от поверхности виднелась железная лестница, ведущая в глубь подземелья. Гумл взял в руку фонарь, шагнул на первую ступеньку и начал осторожно спускаться. Следом шел Бенедикт. Поручик Рихтермоц, саперы Дворжак и Чалоун остались наверху. Они видели, как два пиротехника манипулируют с проводами, соединяющими внутреннюю стену двери с подземельем, но не видели, как два друга обезвреживают взрывчатку весом в несколько килограммов.
Только после этого Гумл с Бенедиктом начали осматривать подземелье. С первого взгляда стало ясно, что это большое укрытие, но о его предназначении судить пока было трудно. В длинный коридор, заканчивающийся шахтой, выходило несколько дверей. Гумл с Бенедиктом открывали их одну за другой. Свет фонарей осветил комнаты, которые, очевидно, использовались как спальни. На металлических кроватях до сих пор лежали матрацы и солдатские одеяла. Тут же стояли тумбочки, столы, стулья, керосиновые лампы.
За другими дверями пиротехники обнаружили помещение с рабочими столами и своеобразный зал с длинным и широким столом, вокруг которого стояла приблизительно дюжина стульев. На стене висела большая карта Европы военных лет с нанесенной датой — 12.6.1945.
— Смотри, — показал на дату Бенедикт, — в это время здесь еще скрывались фашисты.
— Теперь я не удивляюсь, почему так основательно было проведено минирование, — кивнул Гумл, — у них для этого было достаточно времена…
— Это помещение, без сомнения, было штабным.
— Да, какой-нибудь командный пункт. Но он так и не начал действовать.
— Здесь сразу после окончания войны скрывались фашисты.
— Думаешь?
— Конечно. Вспомни, сколько гестаповцев из Праги, Пльзеня, Клатови в мае сорок пятого как сквозь землю провалились.
— Это точно. Например, такой мерзавец, как Рупрехт из клатовского гестапо, бесследно исчез.
— Не он один. В шумавских лесах, насколько мне известно, искали убежища шеф пражского гестапо Герке и его сотрудники Шульце и Фукс. И, по всей видимости, нашли. В отличие от будеёвицких гестаповцев, которые тоже пытались скрыться на Шумаве, но были задержаны или убиты где-то в районе Квильды.