— А когда, вы думаете, это произошло? — нетерпеливо перебил Черника Пешл.
— Где-то в первой половине шестнадцатого века.
— А кто же тогда до этого охранял границу?
— В районе Краловского леса — никто. Здесь были тогда такие дремучие леса, что не требовалось охранять границы.
— Так вы не согласны с предположением, что краловаки были расселены на Шумаве по приказу Бржетислава I, так же как ходы?
— Нет, с этим нельзя согласиться. Не существует ни одного письменного свидетельства в пользу такого предположения. Насколько мне известно, первые упоминания о краловаках встречаются в рукописях начала семнадцатого века.
— И все-таки я считаю, что краловаки заслуживают большего внимания, чем то, какое им оказывается сейчас…
Пешл с Черникой еще добрых полчаса обсуждали эту проблему, пока опять не вмешалась жена Пешла:
— Ребята, я не хочу вас прогонять, но я знаю нашего отца: он может говорить о краловаках до петухов, а ведь вам часа в три надо выехать.
— Это верно, — поддержал хозяйку Бржезина, — я пойду лягу.
К шоферу, присоединился Вондрачек. Лесник Петрань тоже поднялся. Только Пешл и Черник не хотели ложиться. Они остались за столом и говорили еще о многих вещах, которые имели отношение к их общей любви — Шумаве.
Пешл рассказывал о местах, где когда-то стояли стекольные заводы, показал Чернику их продукцию, которую удалось сохранить для будущего. Они вместе осмотрели отдельные бусинки и целые связки, коллекцию разноцветных табакерок, граненые, лепные и раскрашенные вазочки, чашки, стаканы и подсвечники, которые производились на давно исчезнувших стекольных предприятиях. Пешл рассказывал о шумавском стекле с таким же увлечением, как и о краловаках. Потом он достал из секретера деревянную коробку, полную старых фотографий. Они внимательно рассматривали их, и почти каждую из фотографий Пешл как-то комментировал. В этой коллекции Черник увидел фотографию квильдского лесоруба и капельмейстера Гартауэра, чью песню «Там, на прекрасной Шумаве, моя люлька стояла» и сегодня поют не только в Чехословакии, но и в Баварии, и в Австрии, фотографии усатого шумавского лесоруба, пастуха, силача Сенпа Ранкола, а также снимки Подрокланской лесной сторожки, интерьера Полауфова трактира, дома лесника Коржана на Бржезнике и множество других уникальных фотографий достопримечательностей Шумавы, о которых сейчас можно только прочитать в романах.
Около полуночи Герберт Пешл спохватился, что надо же дать гостю поспать. Но только он начал извиняться, как Черник прервал его:
— Это я должен просить прощения у вас за то, что так много отнял времени. Для меня это был чудесный и поучительный вечер.