— Тридцать суток или освобождение под залог. Следующих.
Нас начали выталкивать, но я не двинулся с места.
— Одну минуту, Судья…
— Что? Вы чем-то недовольны? Виновны вы или не виновны?
— Гм, я, право, не знаю, ибо мне не ведомо, что я такого сделал. Видите ли…
— Вы хотите обратиться к адвокату? Я помогу вам связаться с ним, и он может опротестовать мое решение. Срок апелляции — шесть дней с момента вынесения приговора… это ваше право.
— Гм, не знаю. Может быть, я выберу освобождение под залог, хотя не уверен, что мне этого хочется. Чего я в самом деле хочу, так это получить от вас совет, если вы будете так добры.
Судья сказал приставу:
— Вызовите остальных. — Потом повернулся ко мне. — Бросьте. Мой совет вам наверняка не понравится. Я довольно давно на этой должности и до тошноты наслушался всяких слезных историй.
— Честное слово, сэр, от моей вас не стошнит. Видите ли, я только вчера вышел из Санктуария и…
Он глядел на меня с искренним отвращением.
— А, так вы один из этих? Хотел бы я знать, о чем думали наши деды, сбрасывая своих подонков на наши головы и шеи. Они, наверное, считали, что нам будет недоставать людей… особенно тех, кто и в свое-то время немного стоил. Хотел бы я отправить вас обратно в ваш затертый год, чтобы вы объявили там всем и каждому, что будущее отнюдь не усеяно, повторяю, не усеяно золотом. — Он вздохнул. — Хотя, я уверен, что толку от этого было бы мало. Ну, ладно, что вы от меня хотите? Дать вам еще шанс? Но ведь не пройдет и недели, как вы снова очутитесь здесь.
— Не думаю, судья. У меня достаточно денег, а потом я найду работу и…
— Вот как? Так почему же, если у вас есть деньги, вы бродяжничаете?
— Мне даже слово-то это незнакомо.[27]
Я пустился в объяснения. Когда я помянул про то, что меня обчистила “Главная”, он резко ко мне переменился.
— Свиньи этакие! Они и мою мать обманули, а ведь она платила взносы целых двадцать лет. Что же вы раньше об этом не сказали?
Он достал карточку, что-то написал на ней и сказал:
— Отнесите это в контору по использованию трудовых ресурсов Если они не найдут для вас работы, приходите ко мне после полудня. Только не бродяжничайте больше. Это не только порочно и преступно, но и опасно — можно нарваться на зомби-вербовщика.
Вот так я сподобился крушить новехонькие автомобили. Я не ошибся, поставив поиски работы на первое место. Человеку со счетом в банке везде рады — даже копы его не трогают.
Кроме того, в западной части Лос-Анджелеса, которую еще не затронула Большая Стройка, я нашел приличную и недорогую комнату. Похоже, что раньше она называлась встроенным шкафом.