— Туда и обратно? — спросил кассир.
— Только туда, — спокойно ответила она.
Ральф Вик, очень смущенный, сказал ей на прощанье несколько слов, и Кэнайна осталась одна на перроне. Она с сомнением взирала на два облезлых пассажирских вагона. Возвращаясь домой на каникулы, а после каникул в школу, она ездила в заднем, более чистом вагоне, где ездят белые, полагая, что, раз она посещает школу для белых, ей можно пользоваться и правами белых. Но теперь-то она наконец узнала, где ее место. И Кэнайна медленно поднялась по ступенькам переднего вагона, отведенного для индейцев.
Наступили сумерки; на западе, за островерхими елями, погас последний, узенький, красный краешек солнца, экспресс "Белый медведь" бешено мчался под уклон, преодолевая последние мили, отделявшие его от Мусони. Безучастно смотрела Кэнайна на проносившиеся за окном чахлые ели и зеленеющие полоски мшистых болот. Она ничего не ела с самого завтрака и страшно проголодалась, но боялась пойти в вагон-ресторан, зная, что там сидит Рори Макдональд, рослый, белокурый биолог с облупленным носом. С той минуты, как она познакомилась с ним, ею овладела смутная, выбивавшая ее из равновесия тревога.
Теперь она понимала, до чего привлекательной находили ее мужчины, и была почти уверена, что этот молодой и симпатичный ученый сумел бы, если бы она, со своей стороны, поддержала знакомство, предложить ей серьезные, подлинно интеллектуальные отношения, которых она так долго искала. Но было уже слишком поздно. Уроки прошедших семи лет в конце концов глубоко врезались в ее сознание, Для индейца-интеллигента нет места ни в обществе индейцев, ни в обществе белых, и чем скорее вернуться к простой жизни мускек-оваков, тем счастливее она будет. Разговоры о Джулиане Хаксли и тому подобных вещах с университетским студентом, который начитан не меньше ее, только затянет и затруднит окончательный разрыв, который непременно должен произойти. От этого Рори Макдональда нужно держаться подальше.
Жалобно завыла сирена тепловоза. Они подъезжали к Мусони, и пассажиры начали снимать с полок свои мешки и узлы. Кэнайна встала и увидела на противоположном сиденье томик Хаксли, который несколько часов назад швырнула туда. Придется провести в Мусони, по крайней мере, ночь, а может, два-три дня, ей будет одиноко и, конечно, захочется почитать. Еще раз взглянув на книгу, она побежала в тамбур. С миром книг и идей покончено...