От стоянки у реки Киставани до болота около мили, но ведущая туда тропа, наверное, вдвое длинней, потому как кружит и петляет меж бурелома и озер. Через полчаса с лишним быстрого хода Кэнайна с охотниками вышла из темного леса навстречу тусклому свету, к берегу озера. Кэнайна остановилась, осматриваясь вокруг. Шли на север, а теперь к западу от них тянулось озеро Кишамускек, грязно-серое ото льда, с поднимающимся клоками утренним туманом. Озеро пестрело островками. Справа, к востоку, размером чуть не с само озеро, раскинулась плоская низина, вся бронзовая от сухого камыша. Так вот она, топь Кишамускек. Прямо впереди, как раз напротив того места, где тропа выходит из лесу, тянулась узкая, поросшая ивами песчаная отмель; к западу лежало озеро, к востоку — болото. Сама отмель была футов сто шириной и, изгибаясь, уходила на милю с лишним на север, где терялась в тайге на том берегу.
Двинулись вдоль берега. Гусей не было видно, но до слуха Кэнайны доносилось тихое, заглушенное утренним туманом гоготание. От охотников она знала, что гусиные стаи по ночам и среди дня отдыхают вдали, на льду озера или в полыньях, а каждое утро и каждый вечер летят через отмель кормиться на болоте. Там и устраивали на гусей засаду: между местами отдыха и кормежки их часто удавалось приманить на расстояние выстрела.
Засидка Джо Биверскина была самая ближняя. Тесный, с дырою вверху шалаш из ивняка, сухой травы и камышовых листьев, где с трудом, сидя на корточках, могли укрыться двое. Кэнайна с отцом остались здесь, другие пошли дальше. Засидка располагалась на открытом месте: все озеро на виду. Джо Биверскин достал шесть деревянных чучел и отнес их на нерастаявшую полоску льда по краю болота. Птицы эти, грубое подобие сидящих гусей, резались из куска дерева и потом коптились на костре до черноты. Чтобы изобразить характерное пятно сбоку головы, часть обугленного дерева счищали, и тогда выступало белое, чистое дерево. Расположив чучела так, что они походили на маленькую стаю, отдыхавшую на льду, отец Кэнайны вернулся в засидку. Там они с Кэнайной сели на чурбак и стали ждать.
Гуси появлялись, но высоко и казались рядками черных бусин, протянутыми поперек свинцового неба. Джо Биверскин будто не замечал их — с такой высоты не приманишь. Светало, утренняя дымка сошла, и на болоте раздались выстрелы охотников.
С полчаса просидели в шалаше Джо и Кэнайна, и тут появилась пара летевших совсем низко, над самым озером, гусей. Птицы приближались, держа курс через отмель, к северу от них, но чересчур далеко, чтобы их можно было достать выстрелом. Джо Биверскин еще больше скрючился на своем месте и кивнул в ту сторону.