— С вами все в порядке? — прошептал он.
Последовало короткое замешательство, она посмотрела на него взглядом испуганной девочки, потом отдернула руку, и уже королева Англии ответила ему:
— Продолжайте играть, Марк, вам не о чем беспокоиться.
— Короче говоря, Ваша Светлость, вам не нужно бояться, что вы потеряли расположение французского короля. Я уже говорил вам, что король Франциск просто не хочет, чтобы думали, что он принимает чью-то сторону.
— М-м-м! — рассеянно промычал Генрих.
Он находился в состоянии, близком к экстазу, радуясь, что Анна наконец-то оказалась на той самой знаменитой кровати, которая когда-то составляла часть выкупа, заплаченного за пленного французского принца, и была специально приспособлена для родов. Кроме того, сердце его, как у школьника, сжималось от переполнявших его чувств, когда он думал о сегодняшней свадьбе своего зятя и друга, герцога Суффолкского, которому предстояло жениться на столь юной невесте.
— Таким образом, Ваша Светлость, я смиренно прошу вас отнестись к моим словам благосклонно и надеюсь, что вы сочтете мою миссию успешной.
В возбужденном уме Генриха мелькнула мысль, что Норфолк сегодня как-то странно расшаркивается перед ним. Он пристально посмотрел на Говарда и уловил его вздох. Привычка вздыхать появилась у герцога недавно и в последнее время она становилась все более и более навязчивой.
— Поживем — увидим, Том, — сказал он.
Норфолк выглядел обеспокоенным.
— Но, Ваша Светлость…
— Никаких «но». Время все расставит по своим местам.
— Да, Ваша Светлость, конечно.
Генрих сделал движение, намереваясь встать. Свадьба должна была состояться через час, а он еще не был одет. Но, к его изумлению, Норфолк, которому следовало бы об этом знать, продолжал говорить.
— Если Ваша Светлость сочтет это уместным, я бы хотел представить вам мою внучку.
Генрих был настолько удивлен, что спросил:
— Что?
— Мою внучку, Ваша Светлость. Бедного, несчастного ребенка Захария.
— Что с ней такое?
— Она здесь и желает, чтобы вам ее представили.
И без дальнейших разговоров, даже не ожидая королевского позволения, Норфолк поклонился и быстро вышел из комнаты, чтобы вернуться, ведя за собой очень маленькую и очень хорошенькую девочку, которая одной рукой цеплялась за его рукав, а в другой держала потрепанную куклу. Слова досады замерли у Генриха на устах. Малютка двигалась прямо на него и протягивала ему одну-единственную розу, но когда он взял ее, то увидел, что это вовсе не роза, а соломенная куколка.
— Так, так, малютка, — сказал он весело. — Это подарок? Ты это для меня сделала?