— Вы останетесь при дворе, госпожа Анна?
— Да, и надолго, — ответила она и улыбнулась ему, показав маленькие белые зубки. — Думаю, вы ускорили принятие мною этого решения.
— Я, мадам?
— Вы только что дали мне весьма ценный совет. — Фрэнсис ничего не мог понять. Девушка явно обожала говорить загадками, которые невозможно расшифровать. Его недоумение и досада, должно быть, отразились на его лице, так как Анна порывисто вложила свою руку в его и сказала:
— Мне понадобятся друзья при дворе, мистер Вестон. Я была там несколько лет назад, но покинула двор. Будьте одним из моих друзей! Я была бы очень рада вашей помощи.
Она моментально преобразилась из весьма дразнящего создания в нимфу очарования и искренности — способность к мгновенному преображению с годами развивалась в ней все больше и больше. Невозможно было сопротивляться этому теплому и дружелюбному созданию. Фрэнсис поднес ее руку к своим губам.
— Это будет честью для меня, мадам.
— Ладно. Теперь продолжайте свои занятия бегом. А я посижу на дереве и поиграю на лютне.
И пока он бегал взад-вперед, иногда имитируя быстрые движения, совершаемые на теннисном корте, то слышал за спиной звуки музыки и голос, полный искрящихся интонаций и в то же время хрипловато волнующий. Он оборачивался и махал ей своей шляпой, потому что, несмотря на всю ее странность, девушка сразу же захватила его, хотя он и не мог бы ответить, некрасива она или, напротив, необычайно прекрасна.
Наконец он устал и, вернувшись к дереву с вспотевшим лицом и задыхаясь, проговорил:
— Извините, но я должен откланяться, госпожа Болейн. Если только вы не желаете, чтобы я проводил вас во дворец.
— Нет, я останусь здесь и буду наслаждаться утром.
— Тогда надеюсь иметь удовольствие очень скоро увидеть вас вновь.
Он поклонился и пошел прочь. Когда он убедился, что она уже достаточно далеко и не может видеть его, то разделся и нырнул в реку, так как после физических упражнений от него пахло потом, а никто из служащих в личных покоях короля не имел права быть нечистым и неопрятным. Маркиз Экзестерский собственноручно вышвырнул Уильяма Карея в баню всего несколько дней назад.
Вода оказалась холодной, и он пробыл в ней всего несколько минут, затем вытерся своей рубашкой и стал втирать в кожу дикую лаванду. Анна, взобравшаяся на сук повыше, чтобы любоваться ландшафтом, как зачарованная уставилась на него. Она никогда прежде не видела обнаженного мужчину. Однажды, когда она была еще совсем маленькой и обе няни заболели, их мама, леди Элизабет, мыла их вместе — ее, Анну, Мэри и Георга. Она с изумлением смотрела тогда на своего братика, пораженная разницей между ним и собой, и получила за это созерцание оплеуху. А теперь здесь был красивый молодой человек, совершенно неподозревающий, что она может видеть его.