«Туки-туки-тук».
«Мать и сын, мать и сын, мать и сын…»
«Туки-туки-тук».
«Сына зовут Кристиан. Христос. Господи… Христос!»
«Туки-туки-тук».
«Возможно ли такое? Неужели он действительно видит себя Христом, то есть рассматривает отношения со своей матерью через призму „Пьеты“? Порочное триединство? Извращенные отношения между матерью и сыном? Кровосмешение? Духовное, не от мира сего, описанное в „Спящих в камне“? Возможно ли такое?»
«Туки-туки-тук».
«Сэм говорил, что мать умерла? Вдруг ее звали Марией? Возможно ли такое? Неужели все это действительно так?
Кристиан! Господи, Кристиан!»
Внезапно Кэти почувствовала какое-то движение справа от себя, увидела тень, мелькнувшую на видеомониторе, зависшем над головой.
Затем появилось улыбающееся лицо Скульптора, склонившегося над ней.
— Вы проснулись, доктор Хильди, — сказал он и тотчас же хихикнул. — Хотя и не полностью. Уверен, в этом вы со мной согласитесь.
Скульптор отошел, и Кэти услышала металлический лязг чего-то катящегося по полу. У нее гулко заколотилось сердце, а в голове прогремел голос, убеждающий в том, что выводы должны быть верны, и в то же время объясняющий, как нужно себя вести, чтобы остаться в живых!
— Однако мне нужно немного подкорректировать ваши пропорции, — продолжал Скульптор, снова возвращаясь к столу. — Я дам вам снотворное, вы заснете, а я тем временем поработаю с вашими сиськами. Потом вы проснетесь, доктор Хильди, выйдете из камня, как было назначено судьбой.
Кэти почувствовала на запястье что-то холодное, влажное и поняла, что Скульптор готовится сделать укол.
— Но сначала скажите, кто вы, — остановившись, заявил он, пристально глядя в ее глаза. — В глубине души вы, конечно же, должны это знать, уже поняли это. Скажите, кем вы станете? «Ночью» или «Утром»? «Утром» или «Ночью»? Лично я, учитывая ваше телосложение, однозначно вижу вас «Утром». Однако, если вспомнить проблемы вашей матери с сиськами, вас, возможно, больше привлекает «Ночь». В любом случае обещаю, что предоставлю выбирать вам. Это меньшее, что я могу для вас сделать. Да, вы очень помогли мне, и я перед вами в долгу.
Тут Кэти без предупреждения заговорила.
— Милый мой Кристиан, — начала она. Собственный голос показался Хильди чужим, но искорка, мелькнувшая в глазах Скульптора, придала ей силы продолжать: — Сын мой, милый мальчик, позволь еще раз прижать тебя к груди!
Скульптор склонил голову набок, охваченный любопытством.
— Мария, Матерь Божья, — автоматически продолжала Кэти по подсказке внутреннего голоса. — Мать, дочь и жена своего Сына. Позволь еще раз прижать тебя к груди, Кристиан. Как в нашей «Пьете»! — Тут Скульптор склонился к ней и услышал: — Я здесь, мой Кристиан. Мария — твоя мать, дочь, жена. Я верила, что ты обязательно все поймешь, снова найдешь меня, моя любовь, мой единственный сын.