К счастью, никто не встречал меня. Им тут было не до таких формальностей, и у меня было время немного прийти в себя и освоится со своим новым положением. Первое время пробелы в памяти всегда раздражают, но потом понемногу к ним привыкаешь. Когда открылся люк, я встал с кресла, потянулся, причесался перед зеркальной мембраной. Потом надел форменную куртку с погонами инспектора третьего ранга этот маскарад раздражал меня в течение всего полета, но деваться было некуда, потому что инспекторов высшего ранга никогда не назначают наблюдателями - взял свой Кейс и впервые ступил на землю Кабенга. Хотелось спать сказывалась усталость от проделанной работы - и я даже зевнул, прикрыв рот ладонью. Потом отыскал глазами указатель выхода и двинулся к нему через пустой зал приемной камеры.
Я должен был побывать на Кабенге и вернуться. Только и всего.
Когда я вошел Граф встал мне навстречу.
- Прости, что не смог тебя встретить. Только час назад узнал, что ты прибываешь, - сказал он, протягивая руку. Он улыбнулся, и я сразу понял, что дело неладно. Потому что это была не его улыбка. Проклятье моей работы - инспектировать своих друзей.
Если бы только инспектировать...
- Я и не ждал встречи, - ответил я, пожимая его руку, - при такой загруженности как у вас, только и не хватало, что встречать какого-то наблюдателя.
- Какого-то наблюдателя я бы действительно встречать не стал, сказал он, усмехнувшись. - Наблюдателей здесь, к сожалению, хватает. И не только официальных. Но ты-то для меня не только наблюдатель. Надеюсь, что и я для тебя человек не посторонний. Садись, рассказывай, с чем пожаловал, - указал он на кресло у стола. За те несколько лет, что мы с ним не виделись, он почти не изменился. Энгие Гейраф, которого все - и друзья, и подчиненные, и даже начальство всегда называли и всегда, наверное, будут называть в глаза и за глаза попросту Графом, против чего он никогда не возражал, выглядел, как всегда, эффектно. Он был из тех природных красавцев, кто выделяется в любом окружении не столько из-за самой красоты, сколько из-за непохожести на всех остальных. И с возрастом это свойство выделяться только усиливалось. Вот только глаза его мне не нравились. Какими-то чужими стали его глаза за эти годы. Может, просто потому, что сам я сильно изменился и смотрел теперь на него по-другому. Все-таки, мы не виделись лет восемь.
- Все было изложено в том сообщении, которое ты получил, - сказал я, усаживаясь в кресло, - мне поручено изучить на месте состояние дел, составить отчет. Рутинная работа.